Подойдя, он отвесил ей оглушительную пощечину.
Она разрыдалась, закрывая лицо руками.
— Нучтоты, чтоты, — добродушно сказал он, — не плачь.
Взяв ее в объятия, отнес к кровати и швырнул на постель, придавив своей тяжестью.
— Слушай, моя дорогая, — начал он. — Я хочу, чтобы ты отдалась мне!
Лорин охватил панический страх. Она почувствовала себя совершенно беспомощной.
— Отпустите меня, — кричала она. — Я позову на помощь!
Старик вызывающе рассмеялся.
— Вы мне обещали…
— Ты меня спровоцировала, девка!
— Вы не держите слова!
— Да, слова я не держу, но зато способен удержать многое другое. Ты будешь моей.
Лорин пробовала сжать колени. Ее усилия его только забавляли. Помятое, обвисшее лицо мужчины снизу оказалось еще отвратительнее. Открыв рот, чтобы крикнуть, она смогла издать только тонкий короткий писк. Он сразу прервал его, нажав на шею где-то сбоку. Она зашлась от боли и сразу умолкла.
— Я знаю такие места, где очень больно, — сказал он. — Но знаю и другие…
Гнусная, многозначительная ухмылка подчеркнула это признание. Лорин все еще ощущала ужасную боль в горле, поняв, что если мужчина еще раз нажмет в том же месте, она надолго потеряет сознание. Не нужно его провоцировать, нужно избавиться от него аккуратно, все равно, каким образом.
Он крепко держал ее за запястья.
— Прошу вас, — умоляла она, — отпустите меня! Уходите отсюда! Не нужно давать Гарри ни цента, мы что-нибудь придумаем.
Протест этот вырвался из глубины ее естества, она предпочла бы умереть, чем отдаться ему. Толстяк явно наслаждался ситуацией.
— Ты должна наслаждаться этой минутой, малышка, — начал он снова. — Это великий момент для тебя, дата, которая оставит след на всю твою жизнь. Твой парень… как его там? Гарри сделал из тебя женщину… Я намного сильнее, я сделаю из тебя девку. Это случается гораздо реже, поверь мне. И я хочу, чтобы ты меня как следует попросила об этом. Ты будешь любить за деньги. Первый раз, правда? Как следует запомни это. Свою настоящую девственность ты отдашь мне. Честь порядочной женщины стоит гораздо больше, чем чистота маленькой дурочки, которую ты отдала своему Гарри!
— Нет, — упиралась она. — Не хочу!
— Если хочешь покончить с этим, скажи только: «Возьми меня, Филипп! Сделай из меня шлюху!» Скажи это!
Из всех сил она укусила его в отвисшую щеку, нависшую над ее губами. Старик вырвался из ее зубов, взвизгнув от боли. На миг он замер, но потом его челюсти крепко зажали губы Лорин и вгрызлись в них до крови.
ГЛАВА V
Время для Гарри тянулось непереносимо. Он чувствовал себя другим человеком с того момента, когда у него в кармане очутилось пятьсот долларов. «Мистер Стирлинг», — так представила его старуха Торнбридж — согласился выплатить ему королевский аванс. И еще он должен получить столько же, если гость останется доволен. Старый сатир готов был пойти на любые траты, чтобы получить тело первой свежести; обычно он приговаривал, что «все остальное можно найти на любом углу».
После третьей порции виски рисунки комикса, в который был погружен Гарри, заплясали у него перед глазами. Он курил сигару — решил докурить ее и потом пойти взглянуть, что происходит. Вообщето клиент договаривался на час, но уже два часа Гарри торчал в этом кафе на углу, ждал машину Стирлинга, который должен был остановиться рядом. Расчет договаривались произвести через окно машины.
Не в силах больше ждать, Гарри вернулся в пансион и постучал к старухе Торнбридж, занимавшей бельэтаж. Окно было непрозрачным, с маленьким круглым отверстием, которое позволяло мегере видеть все, оставаясь незамеченной.
Гарри немного волновался, стуча в двери.
— Входите! — сказала старуха своим сиплым голосом. На этот раз она была очень вежлива. Ему это показалось недобрым знаком. Старуха спросила его почти уважительным тоном, совершенно непривычным для нее.
— Ну что? Доволен?
— Доволен чем? — удивился Гарри, наморщив лоб. Он спрашивал себя, не обобрала ли его старуха. Судя по ее довольной ухмылке, ей достался, видимо, немалый куш.
— Все еще ничего не слышно? — Гарри не знал, как выйти из положения. Теперь уже удивилась старуха.
— Но ведь все в порядке, — ответила она. — Все прошло отлично.
— Что? — удивился Гарри. — Вы хотите сказать, что старый мерзавец сбежал?
— Вы его не видели? Я напомнила, что вы его ждете в кафе на углу.
Гарри побледнел.
— Послушайте, — начал он зло, — а вы случайно не заначили мои деньги?
Теперь побледнела и позеленела старуха. Она и вправду была сводней, но очень заботилась о приличиях, играя роль почтенной матроны. Теперь, однако, она поняла, что дело плохо — секунды размышления хватило ей, чтобы перейти от возмущения к страху.
— Мистер Стирлинг вышел полчаса назад, — неуверенно сообщила она. — Поблагодарил и сказал, что он полностью удовлетворен.
Гарри тупо уставился на нее, наморщив лоб. Он закипал по мере того, как в нем вздымался гнев.
— Ну ладно, — сказал он.
Старуха услышала, как он взбегает на второй этаж, прыгая через четыре ступеньки. У двери он остановился, задохнувшись скорее от ярости, чем от усталости. Его вдруг потрясла перспектива встретиться лицом к лицу с Лорин. «Бедная девочка — сказал он себе, — ей пришлось пережить ужасные минуты». Старуха Торнбридж ведь предупреждала, что Стирлинг не тот мужчина, которому можно доверить свою дочь. «Он довольно груб, знает, чего хочет».
Гарри легонько постучал. Подождал. Ответа не было. Постучал еще раз, сильнее, потом еще. Ничего. Начал колотить в дверь, зовя Лорин. Напрасно. Ключа у него не было. Эта старая свинья Стирлинг забрал его с собой. Торопливо сбежав по лестнице, он молча протянул руку и старуха, сразу поняв его, дала запасной ключ. Гарри снова взлетел наверх и судорожно распахнул двери. Комната была пуста.
«Она не могла этого сделать, — говорил он себе. — Сбежать с деньгами! Или дать себя увести такому уроду!»
Постель была в ужасном состоянии. Бюстгалтер и трусики валялись на полу по дороге в постель, словно отмечая этапы борьбы.
Гарри вбежал в ванную. На первый взгляд в ней никого не было. Он осмотрелся. За матовой перегородкой, отделявшей душ, заметил нагое тело. Сердце у него замерло. Тело помещалось как-то выше, чем позволял это пол. С трудом он решился отодвинуть пластиковую перегородку и оказался лицом к лицу с Лорин. Та показывала ему язык. Огромный и фиолетовый, он безобразно вываливался у нее изо рта. Все лицо словно сделано было из голубого мрамора, нежное тело свисало с румбы душа, на шее затянут был чулок.
Гарри, стоял, окаменев, повторяя:
— О Господи Боже! О Боже мой!
Лорин словно хотела его напугать своими вылезшими из орбит глазами. Ему вдруг захотелось напомнить ей, как им было хорошо вдвоем, и попросить прекратить эти игры. Понадобилось несколько секунд, чтобы он осознал, что Лорин в самом деле мертва. Его словно обухом по голове ударили. Он заметался, из горла его вырвалось что-то вроде хрипа. Ему хотелось выть. Казалось, земля расступается
