— Продовольствие, боеприпасы?
— Вон, в телеге лежит.
— На дорогу.
Поминутно оглядываясь, полицай стал таскать на дорогу продовольствие. Что у них тут? Хлеб, сало, даже окорок есть! Нехило запаслись. Консервы — тушенка, откуда? Немцы поделились? А не все ли равно?
Так и что с ним теперь делать? Пристрелить? Молодой еще пацан, жалко. Да и что после этого с возницей сделают? Так у него хоть какой-то шанс будет.
— Короче! Топаешь ногами вон туда, куда и ехал. Отойдешь метров на двести и стоишь. Подвода тебя догоняет, садишься и едешь дальше. Обернешься — получишь пулю. Усек?
— Да.
— Выполнять!
Полицай бегом припустился по дороге.
Я повернулся к вознице.
— Забирай эту парочку жмуров, грузи их на телегу и можешь ехать.
Возница быстро затащил покойников в телегу и хлестнул кнутом лошадь. Та рванула с места и, проехав метров двадцать, телега правым боком сползла в канаву. Возница хлестнул лошадь раз, другой. Безрезультатно.
— Мил человек! Не подсобишь? Подтолкни ее хоть малость, лошадь вон не может вытащить-то, а?
— Добро, дед. Помогу.
Я уперся плечом в задок телеги, нажал. Хрустнув, он подвинулась вперед. Ну и ладненько!
Щелк!
— Не двигайся! — голос возницы звучал как-то иначе, чем раньше. — Голову не поднимай и руки на виду держи. Так. Пулемет на дорогу брось. Пистолет тоже. Три шага назад.
Я отошел. Теперь мне виден был возница. Распрямившись, он стал выше ростом и как-то здоровее. В руке у него был зажат «ТТ».
— Не ожидал? — ехидно поинтересовался он. — Думал, тут простой крестьянин за вожжами сидит?
— Да, — кивнул я головой. — Так и думал.
— Так и зря ты так думал-то! Ванька! Дуй сюда, сейчас мы этого комиссара вязать будем!
Полицай бегом припустился обратно.
— А в совло не боишься схлопотать?
— Чего? — возница ошарашено посмотрел на меня. — Это еще почему?
— За комиссара.
— А кто ж ты еще есть?
— Ну на, полюбуйся, — протянул я ему руки. — Почитай, коли грамотный.
— Не вижу я отсель.
— Я не гордый, подойду, — и я сделал пару шагов к телеге. — Теперь видно?
— СЛОН… Это… Ты с Соловков, что ли будешь?
— Оттуда. Дофига ты там комиссаров видел?
— Не был я там. Но комиссаров там, точняк — не было. Кореша говорили… Ты, это — на месте стой!
— Я и так не пляшу. Могу вон даже и сесть, если хочешь.
— Захочу — так и спляшешь. Мало ли кем ты раньше был? Сейчас времена уже другие. На полицию нападать — это тебе боком выйдет.
— Что те менты, что эти — один хрен, легавые.
— Ты тут говори, да не заговаривайся! — видно было, что первоначальный напряг его отпустил. Держался он уже не так настороженно и больше не «цеплял» меня взглядом. — Новая власть шутки шутить не будет!
— Много ты знаешь…
— На тебя хватит! Тут вон, каких головорезов в лесах отловили, аж из самой Москвы заслали! И — ничего, все как миленькие спеклись, никто не ушел! И ты тут — невелик селезень будешь. И с тобой разберутся быстро…
— Надо же, а я и не видал никого, а то б побазарили.
— Не видал он! Да их с самолета аж у Михайловки сбросили, досюда верст двадцать будет. Да и стали бы они с тобой базарить, нужон ты им, как собаке колесо.
— Не скажи… Это как спрашивать…
— Вот мы сначала тебя и поспрашиваем, чего ты тут шурудишь…
Та-тах!
Короткая очередь отбросила подбегавшего молодого полицая на спину.
В следующую секунду я, оттолкнувшись, кувырком влетел в телегу. Над моей головой бабахнул «ТТ». Удар — и выбитый из рук стрелка, он канул в снег. Стрелок же полетел на дорогу.
— Ну, чо, родной? — я мягко спрыгнул следом. — Теперь тебе со мной не в падлу побазарить будет?
— А что ж не побазарить-то, — вдруг спокойно проговорил он. — И побазарим…
В руке у него откуда-то появился нож.
— Не будут твои кореша стрелять, рядом мы стоим, так и тебя зацепят ненароком.
— И на что ж ты, голуба, рассчитываешь? Меня порежешь и уйдешь?
— А это уж не твоя печаль. Ты о себе подумай.
— Чего ты тут про головорезов говорил? Когда их сбросили?
— А тебе какое дело? Н-на! — и нож в его руке прыгнул вперед.
Ну-ну… Отбив правой, шаг в сторону, захват, поворот, и вот уже нож упирается в горло собственного хозяина.
— Я тебе вопрос задал? Чего молчим?
— Неделю! Неделя уже прошла!
— Сколько их было?
— Не знаю! В Михайловку семерых привезли! Убитые все!
— Живой ушел кто?
— Да не знаю я! Может и ушел кто, парашютов восемь штук нашли, они их и снять с деревьев не успели…
— Точно говоришь?
— Что слышал, то и говорю. Не знаю я ничего больше, слышишь?! Отпусти, а?
— Отпускаю… — толчок руки, и, захлебываясь кровью, возница рухнул на дорогу.
Подбежавшая Маринка с размаху кинулась мне на грудь и ее руки обхватили меня за шею.
— Почему ты… почему вы так стояли? — она чуть не плакала. — Я стрелять не могла!
— Потому и стоял. Чтобы ты в горячке не пальнула.
— Зачем?
— Ну, отойти бы мне в сторону этот тип все равно не дал бы. Сам бы и выстрелил. А ты с такой дистанции могла бы и меня зацепить. Автомат — не снайперка, разброс у него есть, да и в руках гуляет при
