Пришлось срочно назначить хоть кого-то, кто бы, пусть даже и в общей форме, имел представление о кройке и шитье. Так и нашим дамам, что называется, привалило… После долгих обсуждений решили шить стандартную форму четырех типоразмеров, предложив солдатам уже самостоятельно подгонять ее лично под себя.
Зато теперь… Теперь тут находится
На все это ушло достаточно много времени. В год мы не уложились, пришлось прихватить еще парочку месяцев.
И вот передо мною стоят два полка. Полк Маноло, уплывающий к вице-королю. И мой, теперь уже мой (!) полк, остающийся здесь. Это ядро будущих инструкторов, так сказать, — наша кузница кадров.
— Солдаты!
Делаю шаг вперед.
— Я обращаюсь сейчас к вам всем! К вашим командирам и офицерам! К сержантам и солдатам! Ибо все вы — солдаты! Независимо от званий и личных заслуг.
Напряглись, слушают внимательно.
— Вы все помните сейчас тот день, когда вы впервые сюда прибыли. Помните и себя — какими вы были в тот день. Положа руку на сердце, много ли бы вы поставили сейчас на то, что даже трое таких, какими вы были тогда, сумеют выстоять против любого из вас — но сегодняшнего?
По рядам прокатывается смешок, многие не прячут улыбку.
— Думаю, что таких глупцов нашлось бы немного… А тем, кто этого еще не знает
Улыбки становятся шире.
— Сегодня мы расстаемся. Часть наших товарищей, во имя своего долга перед королем, покидает эти места. Но не покидает наших сердец и нашей памяти. У меня есть для вас одна неплохая новость…
Солдаты замолкают и прислушиваются.
— Все мы — солдаты и служим до тех пор, пока способны стоять на ногах. Но для полков нового строя король вводит и новые правила…
Тишина стала прямо-таки звенящей.
— Ваша служба ограничивается десятью годами. По истечении этого срока, а он начался для вас год назад, вы все, если не изъявите иного желания, можете с почетом выходить в отставку. Это правило применимо только к солдатам, но не распространяется на офицеров. Правда, их денежное содержание тоже увеличивается против офицеров иных полков.
Ох, сколько времени пришлось мне потратить, пробивая эти нововведения! А уж сколько денег… про то только Кобра знает — он их и передавал. Тихо-тихо нарытое нами золото, прямо-таки мешками, если верить его словам, уплывало в чьи-то загребущие руки. Несмотря на свое к нам благорасположение вице- король от своей доли тоже не отказался. Ну, ничего… отольются тебе наши слезки…
— Я, конечно, не король… всего-навсего полковник, да еще и в богом забытой дыре…
Похоже, что с этим утверждением согласны не все…
— Но и мне… вернее всем нам, тоже хотелось бы оставить добрую память о нас в ваших сердцах. Поэтому — слушайте все!
Оглядываю ряды солдат. Ни движения, ни звука.
— Каждый солдат полка нового строя, — делаю драматическую паузу, — уволенный со службы по выслуге лет или по ранению, может вернуться сюда. Проезд будет нами оплачен. Здесь для каждого ветерана будет выделен участок земли, а для офицера — еще и построен дом. Каждый прибывший в этом случае получит те деньги, которые он получил бы за год службы в полку. Это все — скромный подарок нашего поселения… Здесь найдется дело для каждого!
А еще мы получим немалое количество солдат-ветеранов, которые уж свой-то дом будут защищать со всем рвением…
Оглядываю солдат еще раз.
Тихо, все ждут моих слов.
Снимаю шляпу — мне тут подогнали полный комплект парадной формы, полагающийся по должности и званию.
— Я не прощаюсь с вами! Я говорю вам всем — до свидания!
Наклоняю голову.
Вот и еще одну страницу мы перевернули…
Этот мир уже точно не станет таким, каким мы его помним.
ГЛАВА 24
— Присаживайтесь, лейтенант, — делаю приглашающий жест в сторону стула.
Мору пододвигает его и садится напротив меня.
— Вы попросили о личной встрече, лейтенант. Так что слушаю вас внимательно.
— Видите ли, господин полковник…
— Сэр. Можно без чинов.
— Слушаюсь, сэр! Так вот, у меня… у всех нас есть к вам несколько вопросов.
— Ко мне лично или ко мне как к полковнику испанской службы?
— Лично к вам.
— Слушаю вас, лейтенант. Выпить хотите? А то на дворе нынче ветрено, а я с утра слегка озяб. Но пить в одиночку… как-то не комильфо…
— Не откажусь, сэр. К этому вашему… «звериному бою» привыкли уже все.
— К «зверобою», Мору, — наливаю нам обоим по полсотни граммов.
— Извините, сэр, но некоторые слова я еще не очень хорошо запоминаю.
— Ничего страшного, лейтенант. Время у вас есть — научитесь еще.
— Вот в этом-то и вопрос, сэр! В каком качестве у нас всех есть это время?
— Вот что, Мору. Когда только обсуждался вопрос о получении вашими солдатами оружия, я обещал вам, что вы не будете воевать вместе с испанцами. Ни против своей страны, ни против ее союзников. У вас есть основания подозревать меня в нарушении слова?
— Нет, сэр! — Он смущен и мнет в руках свою шляпу. — Но ведь солдат учится воевать… нас учили… не сажать же нам цветы? С кем вы собираетесь воевать нашими руками?
— Ага! Вот что вас волнует… У меня, да и у всех нас, нет причин для войны с вашей страной. Как не было их и раньше. Вы все формально входите в мой испанский полк, как отдельный стрелковый батальон, это так. Но в списках полка вас нет!
Лейтенант удивленно поднимает на меня взгляд.
— Но…
— Ваше жалованье выплачиваю вам лично я! Из своих средств. Испанский вице-король не имеет к этому никакого отношения. Так что ваша совесть чиста — вы не берете денег у врага своей страны.
— Понятно…
— Далее. Мы все находимся здесь на краю цивилизации. Вокруг хватает дикарей, да и авантюристов разного рода, которые были бы совсем не против, чтобы потрясти нас со всей возможной силой. С ними вы воевать тоже отказываетесь?
