Кондовая деревянная кровать из толстенных плах — или топчан? Еще имеется такой же кондовый стол со стоящей на нем потухшей свечой в подстаканнике… в смысле в подсвечнике. И кувшином с водой. И не менее кондовый стул. На кровати лежит шинель — я ее вместо одеяла использовал. На стене — на гвозде — висит треуголка. Все. Ну, еще горшок под кроватью, ага…
ГДЕ Я?!
В тюремной камере форта Каре.
ЧЕГО-О?! Что я здесь делаю?!
Посажен за связь с Огюстеном Робеспьером…
Э?… Он же Максимилиан. Я точно помню!
Младший Робеспьер — брат Неподкупного! Оба гильотированы десятого термидора… А меня арестовали как подозрительного декаду спустя — двадцатого термидора Второго года Республики… И вот уже полторы декады идет следствие, а я жду его результатов…
А?…
Ну, десятого августа тысяча семьсот девяносто четвертого… Сейчас двадцать четвертое по старому календарю. Или шестое фрюктидора по новому…
Мать моя женщина… Ничего не понимаю. Лег спать. Никого не трогал… Где хоть этот форт Каре находится?
В Антибе…
ГДЕ ЭТО?
В Южной Франции… Недалеко от Ниццы…
Здравствуй, белочка моя… Какая Франция? Какой тысяча девятьсот… тьфу! СЕМЬСОТ девяносто четвертый год?! Какой, на фиг, фруктодор?! И ведь не пил же ничего! И не фкуривал!! С чего вдруг?!?!
Не фрУктОдор. А фрЮктИдор. Месяц урожая. Фрукты когда собирают… Новый республиканский календарь, введен в действие декретом Национального Собрания.
Не, ну я понимаю — фруктовый сезон, да… «Золотая осень». Время урожая… «А-а за ни-и-им — и сва-а-адьбы!.. Ы. Ы-ы-ы…» «Придем к изобилию» — последний официальный портрет товарища Сталина…
Блин, голова буквально раскалывается…
Точно, белочка… Или шизофрения? Белочке просто взяться неоткуда… Я ж ничего про все эти Национальные собрания, фруктодоры, а уж тем более про форт Каре — ни сном ни духом! Отрывки только из того, что в школе учили, да в тырнете прочитал… А вот подсознание — оно может…
О-е… В психушке я — точно… Больше негде. В палате номер шесть.
Да, похоже на то: никогда ничего подобного от себя не слышал! Даже когда меня комиссары арестовывали…
Какие комиссары?!
Да комиссары Национального Конвента, тупые трусливые сволочи…
Почему тупые и трусливые сволочи??
А по чьей милости я здесь сижу?! Ни за что! Вместо того чтобы быть с армией в Пьемонте! (Пьемонт — это Северная Италия — если ты забыл!) И действовать по мной же самим разработанному плану!! Но нет — им не хочется воевать, дуракам!.. Страшно вылезти за пределы любимой Белль Франс!.. А понять того, что только наступлением мы можем надежно обороняться — у них не хватает мозгов!
У-у!.. Плохо-то как… Но я-то помню, что никаких планов вторжения в Пьемонт не разрабатывал… Потому что не мог разрабатывать никак. Аминь. Так что точно — шизофрения… Печально, господа, но приходится признать сей факт… В чем и надо будет честно сознаться доктору завтра поутру на обходе. А то не миновать мне, чую, галоперидола… Или чем там нынче скорбных головой пользуют…
Что за странная идея, черт побери? Или это действительно тюремное заключение так влияет на рассудок? Всего за четырнадцать дней! А ведь сколько мне здесь сидеть — совершенно неведомо! Во что я превращусь, когда за мной придут, чтобы отвести на гильотину?
На гильотину? Вот и хорошо! Пусть скорей приходят… Нет надежнее средства от головной боли!.. Лечь, пожалуй, надо. И — я же тут кувшин видел? — компресс на голову сделать… А то я так до гильотины вообще не доживу! Есть тут какая-нибудь тряпка?!
Носовой платок.
Благодарю Вас, Ваше Императорское Величество! Так… Платок намочить. На лоб и — лечь… Уф-ф… Полегчало хоть немного. Сейчас бы поспать еще — тогда, глядишь, поутру мозги осядут после взбалтывания. И весь этот бред забудется как дурацкий сон… Тоже, блин, придумают — на гильотину… Наполеона! За связь с Робеспьером! Блин — сейчас опять засмеюсь… Гы…
Что тут смешного? После того как жирондисты гильотинировали его, его брата и всех главных монтаньяров связь даже с младшим братом Максимилиана — это верная смерть! А я еще и обязан ему всем!
Кому?
Огюстену Робеспьеру разумеется, черт побери! Ты что — действительно все забыл?! Это он настоял на присвоении мне звания после взятия Тулона! Без него никто бы и не почесался… И именно он привлек меня для организации итальянского похода!
Засыпаю, извини… И соображаю уже плохо. Однако — приходит в голову первая самостоятельная мысль: что-то тут не так…
Шаг, еще один, еще один, поворот… Шаг, еще, еще, еще, еще — поворот! Пам-парам — парам- парам-пам… Пам-парам — парам-парам-пам…
— Пам-парам!..
— Хорошо живет на свете Бо-на-парт!
— В голове его опилки — он нач-арт!
— И не важно, чем он занят…
— Если он худеть не станет!
А он худеть не станет, если, конечно, не похудеет внезапно на длину головы… Черт все побери!
Императором он станет — как пить дать!!
Черт! Что лезет в голову?! И в самом деле — опилки какие-то…
Чем я занимаюсь? Бегаю по камере.
Голова у меня прошла. А заодно наступило утро. И мой разум вступил в свои права и начал осознанно мыслить.
И обнаружил, что я — по-прежнему Наполеон!
Три тысячи чертей! Уж лучше бы я оказался поручиком Ржевским!
А еще лучше — графом Монте-Кристо! Тогда бы из ближайшей стены сейчас выкопался бы аббат Фариа и предложил бы поменяться с ним местами в похоронном мешке. А еще бы и сокровища кардинала Спада в придачу!..
Мне ни черта не приснилось! Бонапарту и в самом деле светит гильотина! И именно за связь с Робеспьером! А я напрочь не помню ничего такого в его биографии! И еще — он почему-то не командующий Итальянской армией. А только начальник артиллерии! А командует вообще какой-то, этот, как его?… Дюгомье! Кто это вообще такой?! И армия эта уже успела вторгнуться в Италию!! Еще весной! Уж не знаю, глюк это у меня (или у Бонапарта) или нет — но мне этот расклад не нравится!
И еще странность: генеральское звание — прямо из капитанов! — мне — ну, Наполеону, так я теперь он и получаюсь! — присвоили в начале года за взятие Тулона. Тут все вроде нормально — я помню, что именно там он и отличился первый раз. Но! Я помню весь ход компании — наполеоновская-то память в отличие от моей не пострадала! — помню отчаянную атаку на Малый Гибралтар — ключевой пункт Тулонской обороны — помню, как шел во главе штурмовой колонны, навстречу изрыгающим смерть вражеским позициям и как потом мои ребята громили артиллерийским огнем английские суда в гавани… Помню.
Но я абсолютно не помню НИКАКОГО Аркольского моста! Ну, все же классику проходили: «А все Аркольский мост и вечные французы!» Да и Андрей Болконский в свое время своими рассуждениями про
