Томагавки кардинала

Что за дом притих, погружён во мрак,
На семи лихих продувных ветрах,
Всеми окнами обратясь в овраг,
А воротами — на проезжий тракт?

…Тихо вращались пластмассовые зубчатые колёсики компакт-кассеты. Сергей сидел и слушал. Внимательно. Не шевелясь…

Кто ответит мне, что за дом такой?
Почему во тьме, как барак чумной?
Свет лампад погас, воздух вылился,
Али жить у вас разучилися?

Двери настежь у вас, а душа взаперти!
Кто хозяином здесь — напоил бы вином?!
А в ответ мне: — Видать, был ты долго в пути
И людей позабыл — мы всегда так живём

Траву кушаем, век на щавеле,
Скисли душами — опрыщавели,
Да ещё вином много тешились,
Разоряли дом, дрались, вешались

…Хриплый голос, в котором сплавились извечная русская неприкаянность и тяга к чему-то прекрасному, чего нет (и быть не может) — или есть где-то, но туда ни дойти, ни доехать, — и пел, и плакал без слёз. Одновременно…

— Я коней заморил, от волков ускакал,
Укажите мне край, где светло от лампад!
Укажите мне место, какое искал —
Где поют, а не стонут, где пол не покат!

— О таких домах не слыхали мы,
Долго жить впотьмах привыкали мы,
Испокону мы в зле да шёпоте,
Под иконами в чёрной копоти!

…Сергей плеснул в стакан вина. Выпил. Легче не стало — скорее наоборот. Темнело. За окном зажигались огни, но тьма наступала, окружая фонари, словно последних бойцов, ещё силившихся удержать линию фронта…

Сколько кануло, сколько схлынуло!
Жизнь кидала меня — недокинула…[68]

…Запись оборвалась. Темнота за окном мяла мягкими лапами одинокие фонари…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА

О происходящем в мире (за границами Вечевого Союза и за пределами Евразийского блока) жители России кое-что знали. Но именно кое-что: информация была препарированной и не отражала сути и подлинных причин событий. Правители Союза следовали принципу Талейрана «Народу надо говорить правду, одну только правду, но не всю правду», творчески его доработав: процентное содержание правды было снижено до минимума — до чистой фактологии, от которой никуда не денешься: произошёл переворот в некоей банановой республике — значит, произошёл; где-то начались беспорядки — да, есть такое. А что там да как — что за переворот, какие такие беспорядки, и кто за всем этим стоит — это уже вопрос другой, и трактовать его можно по-разному. Правители России не были оригинальны — точно так же действовали правители Объединённых Штатов: детали должен знать тот, кому положено, а для всех остальных есть кривое зеркало средств массовой информации. Кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево…

После окончания Второй мировой больших войн не было, зато малых хватало — они вспыхивали постоянно. В мире то и дело стреляли: в Африке, в Азии, в Латинской Америке. Это называлось «имперские происки ОША» и «борьба угнетённых народов за свою свободу» или «расползание красной угрозы» и «защита демократии» — в зависимости от того, кто сообщал об этих локальных конфликтах. Две сверхдержавы, два враждебных военных блока — Океанический пакт и Организация стран Берлинского договора, Новый Карфаген и Новый Рим, — напоминали боксёров на ринге, наносящих друг другу удары в уязвимые точки: туда, где побольнее, и где противник, зазевавшись, ослаблял защиту. Выиграть поединок ядерным нокаутом не представлялось возможным: отдача неминуемо и жестоко — от растяжения связок до перелома позвоночника — искалечит и того, кто нанесёт удар (не говоря уже о том, что некому будет чествовать победителя — зрителей не останется). Оба противника это понимали — они старались выиграть по очкам, и тут незримый строгий рефери фиксировал явное преимущество Запада.

«Воевать надо было, — сказал как-то Сергею отец, — тогда бы ещё бабушка надвое сказала, кто кого. А так — рассыпят они нас этим мирным сосуществованием, вот увидишь». Это было сказано полушутя, да ещё на нетрезвую голову (отец Киреева в последние годы стал крепко попивать), однако за чёрным юмором просматривалась горькая правда: Вечевой Союз проигрывал, при этом усиленно делая вид, что всё путём, вот он сейчас отдышится, да как врежет супостату по сусалам…

А потом пришёл восемьдесят пятый год, и Михаил Дергачёв провозгласил «новый курс» — хорош размахивать кулаками. Давайте жить дружно — Запад распахивает нам свои братские объятия. Дело за малым: нам надо только немножко перестроить нашу архаичную систему, чтобы она органично вписалась в «цивилизованный мир», и вот тогда мы наконец-то заживём по-людски. И самое странное, что ему поверили — точно так же, как поверили в семнадцатом тем, кто обещался рай земной и счастье для всех и каждого: поверили потому, что устали жить во лжи.

Евразийский союз, казавшийся несокрушимым, рушился на глазах — сам собой, как могучее дерево, подточенное и выеденное изнутри термитами. Страны Европы отпадали от него одна за другой — большинство мирно, хотя кое-где не обошлось без крови. Но русские бронеходы не давили «мятежников» гусеницами: согласно приказу, войска Вечевого Союза оставляли «оккупированные территории», бросая на радость местным властям (и особенно предприимчивым дельцам) огромное количество военного имущества,