повреждены контрольно-дальномерный пост и посты управления зенитным огнём); ещё один, попавший в основание задней трубы, распорол её и повредил дымоходы. В кормовой надстройке возник пожар, вышли из строя две спаренные 102-мм зенитные установки правого борта. Ещё три снаряда легли у борта 'Худа' и щедро осыпали его осколками.
Англичане в долгу не остались, ответив тремя попаданиями в 'Хией'. Бронебойный 381-мм снаряд попал между 3-м и 4-м казематами 140-мм противоминных орудий, повредив оба орудия; второй, взорвавшийся между третьей и четвёртой башнями главного калибра, уничтожил катапульту и повредил кран для подъёма гидросамолёта на борт. Самым опасным оказалось третье попадание: британский снаряд, пробив бронепояс в носовой оконечности, проделал в борту японского флагмана солидную подводную дыру – 'Хиэй' начал садиться носом и терять ход.
'Худ' ведёт огонь
С уменьшением дистанции японцы наряду с фугасными снарядами пустили в ход и бронебойные. В промежуток между 06.23 и 06.33 'Худ' получил ещё шесть попаданий – все по верхним частям корабля. Была разбита радиорубка и повреждена кормовая 102-мм спарка, из-за перебитых кабельных трасс 'Худ' ослеп и оглох, оставшись без централизованного управления огнём и без средств связи. Прямое попадание фугасного снаряда вывело из строя кормовую башню главного калибра – броню не пробило, но от сильнейшего сотрясения полопались трубы гидравлики и были повреждены электрические цепи. Но эти достижения дорого обошлись адмиралу Микаве: три последовательных попадания пятнадцатидюймовых снарядов основательно изувечили японский флагман. На 'Хиэй' была разбита первая башня главного калибра, на рострах свирепствовал большой пожар, а из-за новой пробоины – 381-мм снаряд проломил бронепояс 'Хиэй' как камень оконное стекло, – возник крен на левый борт. Однако японский огонь не ослабевал, и Филипс начал сомневаться в благоприятном для него исходе боя.
Японцы пристрелялись, и в 06.35 'Худ' описал коордонат влево, чтобы выйти из зоны поражения и увеличить дистанцию. Шансов на перехват конвоя у 'Худа' становилось всё меньше – теперь командующего соединением 'Z' устроило бы уничтожение одного из двух его противников и успешный отрыв от второго.
Горящий 'Хиэй' отвернул вправо, уступая место 'Конго'. Огонь японцев сделался менее сокрушительным, но на повороте 'Худ' получил очень неприятное попадание в корму – бронебойный снаряд, поднырнув, сделал подводную пробоину и повредил один из винтов, срезав у него лопасть и нарушив центровку, что привело к снижению скорости британца. А японские эсминцы уже готовились к атаке – как волки, почуявшие кровь.
Следующие десять минут 'Худ' и 'Конго' яростно осыпали друг друга снарядами, и в поединке один на один шансы английского крейсера, даже оставшегося с тремя башнями, были явно выше. К тому времени, когда 'Хиэй', оправившись, вновь вступил в бой, 'Конго' заработал две подводные пробоины и загорелся, но продолжал метать в 'Худ' свои тяжёлые снаряды. Оценив упорство противника и повреждения собственного корабля, Филипс понял, что пора уносить винты – продолжение артиллерийского состязания грозило 'Худу' такими повреждениями, которые сделали бы невозможным его возвращение в базу. И дамокловым мечом висела над головой английского адмирала угроза атаки с воздуха: опыт боёв в Европе показал, что могут сделать самолёты с кораблём, не имеющим истребительного прикрытия.
Филипс лёг на курс отхода, надеясь, что повреждённые японские крейсера не смогут его преследовать. Однако он ошибся – японцы повисли у него на хвосте, не желая разжимать зубов, вцепившихся в добычу, а бой на отходе был англичанам невыгоден: шести японским башенным орудиям 'Худ' мог противопоставить только два.
К 07.00 накопленные 'Худом' повреждения достигли критического уровня. Крейсер получил уже до тридцати четырнадцатидюймовых снарядов – бронебойные проламывали его трёхдюймовую палубу и рвались внутри корабля, рождая пожары, а фугасные сметали всё наверху: трубы, мачты, шлюпки, 102-мм орудия и надстройки, превращая их в металлолом, нафаршированный мелко нарубленным человеческим мясом. Появился крен на правый борт и дифферент на корму; разрозненные пожары слились воедино, разматывая над 'Худом' косматый занавес чёрного дыма.
Сильно пострадал и 'Конго' – 381-мм снаряд проник в румпельное отделение, вызвав его затопление, и вышла из строя одна из башен главного калибра, – но представительский корабль Ройял Нэйви проигрывал бой. Способные ученики явно превзошли своих учителей: численный перевес, боевая подготовка и милость богини Аматерасу, которую японцы в полной мере вкусили ещё во время русско-японской войны, были на стороне сынов Страны Восходящего солнца. Скорость хода обоих японских кораблей снизилась, однако и 'Худ' утратил свою резвость – оторваться от противника ему не удалось.
В начале восьмого английские эсминцы по приказу Филипса попытались прикрыть свой избиваемый флагман дымовой завесой, но эта попытка была сорвана японским огнём – четырнадцатидюймовый снаряд с 'Конго' угодил в машинное отделение 'Электры', пройдя навылет (миноносец потерял ход и окутался паром), 'Экспресс' получил повреждения от близких падений тяжёлых снарядов. Британский линейный крейсер получил ещё несколько попаданий, а эффективность его огня снизилась из-за выхода из строя системы центральной наводки – англичане сумели всадить в 'Конго' всего лишь один снаряд, разорвавшийся на верхнем мостике и перебивший там всех, включая командира корабля, капитана 1-го ранга Томидзи Коянаги. 'Худ' медленно умирал, продолжая огрызаться...
В 07.27 японские эсминцы, походя добив 'Электру' и 'Экспресс', исполнили свой коронный номер – в Тэйкоку Кайгун очень уважали торпедное оружие и не без основания гордились своими крупнокалиберными кислородными торпедами. Эсминцы 6-го и 16-го дивизионов, зайдя с двух сторон, с дистанции в тридцать кабельтовых выпустил по 'Худу' тридцать две торпеды. Отразить эту атаку 'адмиралу' было нечем: ради усиления зенитного вооружения корабля его 140-мм противоминные орудия были заменены семью спаренными 102-мм установками, а к этому времени большая часть из них была уничтожена японскими снарядами. Хищные тела торпед были хорошо видны в прозрачной воде Южно-Китайского моря, но охромевший 'Худ' не в силах был уклониться от массированной торпедной атаки, произведённой одновременно с двух направлений. Четыре 'длинных пики' попали в цель.
'Гибнет последний 'адмирал', и вместе с ним гибнет великая Британская империя' – успел подумать Томас Филипс за секунду до того, как сотрясение от взрыва первой торпеды, попавшей в 'Худ', сбило его с ног, швырнуло и размозжило ему голову о броню.
Горящий 'Худ'
– Не забудьте сотворить молитвословие по нашим жертвам, – торжественно произнёс вице-адмирал Микава, глядя на пылающий 'Худ', медленно уходящий под воду.
...Победа досталась японцам дорогой ценой. 'Хиэй', получивший шесть попаданий, еле дополз до Сайгона, а 'Конго' не удалось сделать и этого: девять попавших в него 381-мм снарядов стали причиной обширных неконтролируемых затоплений, и через три часа после гибели 'Худа' японский линейный крейсер затонул, разделив судьбу своего павшего врага.
– Поручили бы это дело мне, – проворчал адмирал Тюити Нагумо, узнав о 'славной победе' Микавы, – и я бы отправил это большое английское корыто к морским духам одной эскадрильей палубных торпедоносцев.
* * *
С самого начала войны Америка встала в свою любимую позу, суть которой, называя вещи своими именами, выражалась в следующем: 'Так, ребята, разбивайте себе носы, а мы будем подкидывать вам (само собой, небесплатно) разные увесистые приспособления, чтобы сделать этот процесс как можно более увлекательным'. Подобная методика была опробована в ходе Первой мировой, эффект превзошёл все ожидания, и правящие круги США не считали нужным придумывать что-то новое. Алгоритм прост:
