Александра. Я видела твои бумаги.
Она положила руку на ее запястье. Шурочка почувствовала, как под указательным пальцем загорелась, запульсировала кожа. Словно ее чем-то укололи.
– Колет? Это хорошо, – сказала Мун-Со. – Значит, скоро все пройдет. Твоя обида дрожала в тебе, – тихо сказала женщина. – Я ее выпустила.
Мун-Со обнаружила Шурочку в распадке, на дне ручья, когда обходила свои владения. Она хотела проследить, куда увела медведица медвежат в это лето. Все тропы знакомы, она отличала медведей по размеру следа и по косолапости – каждый зверь по-разному ставит лапу, но давно заметила, что форма лапы передается по наследству.
Девушка в мужском платье лежала без чувств, но на лице не было смертельной бледности. Мун-Со без труда замечала даже самые малые остатки жизни. Они все равно не допускают до лица смертельной белизны.
Мун-Со наклонилась над девушкой, оглядела лицо, на котором остался красный поперечный след – он шел от глаз к ушам. Огляделась, заметила под безвольной рукой шарф. Кто-то завязал ей глаза, догадалась Мун-Со. Неужели те, кого она ждет с часу на час? Но они поступают иначе с пленницами – увозят их к себе.
А если она сопротивлялась? Нет, таких шарфов у них нет.
Она осторожно вытащила его из-под руки, поднесла к глазам. Поморщилась. Пахнет… сладко – шиповником? Но шиповник отцвел… Значит, духи…
Мун-Со взяла девушку на руки и принесла к себе. Она раздела ее, осмотрела, удивилась, что, кроме синяков, ничего дурного. Хороший знак. Осмотрела одежду, поясной ремень, удивилась – у нее при себе золото. Но она не похожа на золотоискательницу. Не похожа на воровку, которая украла добычу у партии.
Мун-Со перебрала в голове разные варианты, но не нашла ответа. Теперь, когда она увидела, что взгляд ее подопечной стал осмысленным, тихо сказала:
– Твое золото там, куда ты его положила.
Глаза девушки расширились, потом закрылись веками. Она благодарила ее. Мун-Со поняла – вот что больше, чем все остальное, волновало ее. Значит, золото ей дороже жизни?
Или… Или оно спасение чьей-то жизни?
Когда полная луна вышла из-за тучи, Мун-Со перенесла ее в дом.
В просторной комнате стоял густой запах трав. Они пахли пряно и остро. Шурочка открыла глаза и в лунном свете обвела глазами полки. Склянки и банки блестели в бледном свете. Но что в них – Шурочка не могла разобрать, сколько ни напрягала глаза. Отчаявшись, она заснула.
Когда солнце ударило по глазам, Шурочка подняла веки и тут же опустила их, вздрогнув. Прямо на нее из банок смотрели заспиртованные уроды. Таких она видела в кунсткамере.
– Оленьи, – услышала она тихий голос из угла. – Не бойся, не человеческие.
Шурочка замерла, сердце колотилось так часто и громко, что могло бы сравниться с барабанщиком, отбивающим ритм на барабане, обтянутом буйволовой кожей. Она узнала голос женщины из ночи. Шурочка перевела взгляд на стену – пучки трав, оленьи рога, колокольчики, курительные палочки…
Мун-Со подошла к низкому столу возле маленького оконца, позвенела склянками.
– Сейчас я дам тебе питье. – Она уже стояла над Шурочкой. – На, – подала она кружку с темным напитком.
Шурочка приподнялась и выпила. Вкус травянистый, но приятный. Напиток не обжигал, не будоражил, не навевал сон. Но… ей казалось, наконец она остается сама с собой. Уходит все, что будоражило сердце.
– Тебе хорошо, правда? – спросила ее женщина.
– Да… – Шурочка откашлялась. – Спасибо вам, мне хорошо. Но я должна спешить. – Она резко дернулась и села.
– У тебя хороший голос, – похвалила Мун-Со.
– Разве важно, какой голос, если ты не певица? – спросила Шурочка, чувствуя прилив сил. Она поискала глазами свои сапоги. Неужели эта женщина нашла то, что спрятано в каблуках?
Сапоги стояли возле кровати, но каблуки не казались раскрытыми. Она улыбнулась. Какое правильное решение нашли они с Варей.
– По голосу я узнаю о человеке много. А главное – нравится он мне или нет, – сказала Мун-Со.
Шурочка засмеялась:
– Вы не знали, понравлюсь я вам или нет, но спасли меня. – Шурочка попробовала улыбнуться. Но губы не растягивались. – Ой!
– Ты поранила губу, я смазала ее медвежьей желчью. Она очищает и затягивает даже гнойные раны. Все хорошо, не волнуйся за свою красоту.
– Вы живете здесь всегда?
– Да. Здесь много растений, животных, камней. Из них получаются лекарства для жизни. Мне здесь все помогают – медведи, олени, барсуки, выдры, пауки, змеи, жуки… Возьми-ка, это молозиво. Оно оленье.
– Что это? – Шурочка слегка отстранилась.
– Молозиво – это молоко. Оленухи дают его после отела и перед ним. Оно жирное и полезное. Ты быстро оживешь.
– Я, кажется, и так оживаю. С вашей помощью.
Шурочка вдруг почувствовала себя так спокойно, будто оказалась дома у дядюшки. Она вздохнула, огляделась и сказала, испытывая прилив сил:
– Если вы знаете здесь все вокруг, то скажете, где сейчас геологическая партия.
– Скажу, – ответила женщина. – И покажу. Ты ищешь кого-то? – спросила она.
– Да. Моего жениха.
– Жениха? Но почему ты гонишься за ним? Если мужчина уходит от тебя все дальше и дальше – отпусти. Пойманный, он тебе не нужен. Он лишен сил. – Она пожала плечами.
– Он не убегает от меня. Он уехал ради меня. Понимаете?
– Нет, – сказала она. – Ты расскажи мне… Вечером.
Шурочка кивнула. Она всегда держалась свободно с незнакомцами. Но с этой женщиной она чувствовала себя так, словно знала ее сто лет.
Хозяйка дала ей переодеться, тоже в мужское платье, в таком она ходила сама. Ее высокие сапоги похвалила – они из толстой кожи, поэтому можно не опасаться змей.
В углу на отдельной полке Шурочка заметила какие-то кости и усы.
– Что это? – Шурочка совсем осмелела.
– Амулеты, – объяснила хозяйка. – Вибриссы, когти, кости передних лап рыси. Если мужчина носит на себе вибрисс – волос из уса, то он получает власть над женщиной.
– А… чтобы над мужчиной?
– Носи при себе высушенный рысий глаз. Увидишь всех недругов и врагов. А если охранишь от них своего мужчину, то он твой.
– Как мне… заполучить его? Глаз?
– Это тебе будет кое-чего стоить, – засмеялась женщина.
– Чего же?
– Я люблю, когда мне рассказывают. Если услышу такое, чего никогда не слышала, ты получишь.
Шурочка засмеялась.
– Когда вы узнаете, что я придумала, вы отдадите мне сразу два глаза.
– Я уже отдаю тебе один, – засмеялась хозяйка. – Никогда не слышала такую самоуверенную девицу. Но если ты обещаешь удивить меня еще больше, получишь и второй.
Шурочка закрыла глаза, чувствуя, как хорошо ей становится от минуты к минуте. Она подумала – люди огорчаются несчастьями, с ними произошедшими. Но они не дают себе труда подумать – а ведь могло быть что-то еще более неприятное. Поэтому любая неприятность – спасение от другой. Если бы она не свалилась с обрыва, что сделали бы с ней похитители?
Она быстро открыла глаза, отыскивая Мун-Со. Она хотела улучить момент, когда женщина не видит, что
