его и не было вовсе. А он как ни ломал голову, не нашел никакого повода, чтобы заговорить с ней, так и просидел все сорок пять минут молча.
Сразу за литературой шел урок русского языка. Само собой разумеется, что оба эти предмета вела одна и та же учительница, как и везде, поэтому и кабинет менять классу не было никакой нужды. После литературы Федя оставил свои вещи там, где сидел, и отправился поразмяться в коридор. Каково же было его удивление, когда, заглянув через несколько минут в класс, он увидел, как Оля копается в его сумке. Федя остановился на пороге. Оля, не замечая его, вытащила томик Достоевского, очень быстро открыла его на первой странице и сразу же захлопнула.
«Посмотрела название», — догадался Федя. Действительно, на корешке книги были лишь указаны фамилия с инициалами писателя да номер тома в Собрании сочинений, а что внутри, что за произведение скрывается под этим номером, можно было узнать, лишь заглянув под обложку на титульный лист, что Оля и сделала. Быстро захлопнув книгу, она тут же положила ее на место в Федину сумку и воровато огляделась по сторонам. Тут они и встретились взглядами. Оля покраснела, а Федя безразлично отвернулся и опять вышел из класса.
Он не сердился на девочку за то, что она без спроса залезла в его сумку, только не переставал удивляться. Странная она все-таки… Заняв позицию у окна в коридоре, Федя старался объяснить себе ее поведение. Может, Оля заинтересовалась книгой просто потому, что любит Достоевского? А почему нет? Это он до вчерашнего вечера ничего не читал из произведений своего великого тезки. А Оля, допустим, читала, и ей этот писатель нравится, как Фединому отцу. Феде и самому то, что он успел прочитать, понравилось. Вот только километровые рассуждения героев на не совсем понятные ему темы он, конечно, пропускал, а так — классный детектив оказался.
Но скорее всего, думал Федя, Олино любопытство связано со вчерашним случаем, когда она упала в обморок, прочитав на парте два слова: «Братья Карамазовы». Федя был в этом уверен почти на сто процентов. Тогда, выходит, все, что говорил ему Артем, — тоже правда. Почему же ее так пугает это название?..
Звонковая музыка прервала Федины рассуждения, и он отправился в класс в надежде скоро получить дополнительную информацию по волновавшему его вопросу. Но и Оля как воды в рот набрала. Она и не думала объяснять ему, с какой стати влезла в чужую сумку. Будто так и надо.
Между тем школьная жизнь шла своим чередом. Урок снова сменила короткая шумная перемена, а потом опять потянулись утомительные своей нескончаемостью три четверти часа.
Класс, как видно, уже присмотрелся к новичку, и самые общительные затеяли на перемене знакомство. Феде пришлось вооружиться всем своим остроумием, чтобы без ощутимых моральных потерь отбиваться от навязчивых шуток Кочеткова — того самого юмориста с последней парты — и прощупывания «на слабо» бойкими девчонками. Он чувствовал себя как на пресс-конференции, рассказывая, где живет, и объясняя, почему появился в их классе. Ощутимую поддержку ему оказывал Артем — он всю перемену не отходил от Феди, будто принял над новичком добровольное шефство. И Федя был за это ему благодарен.
А на уроке Федино существование скрасили раскрытые на коленях «Братья Карамазовы» да еще постоянное ощущение Олиного близкого соседства. Он и на истории опять сел рядом с ней. Однако обоюдное молчание так и не было нарушено.
Но вот истекло вязкой жижей и время третьего урока. Класс облегченно зашумел, поднимаясь с насиженных теплых мест.
— Ты мне не дашь почитать эту книгу? — вдруг спросила Оля, когда Федя упихивал в свой «баул» томик Достоевского. Он даже не сразу понял, что Оля обратилась именно к нему. Ведь это была первая фраза, которую Федя от нее услышал за два часа, если не считать ее ответов на уроках литературы и истории, но те ответы не ему адресовались — преподавателям. А когда до Феди дошел еще и смысл услышанного, то от неожиданности он ляпнул:
— Ты же ее уже читала.
— С чего ты взял? — очень холодным тоном спросила Оля, удивленно подняв брови и стараясь при этом улыбнуться. Актрисой она была неважной: не верил Федя в этот момент ее мимике. Но и что ответить — не знал.
— Ну-у, — протянул он, — мне так показалось. Когда ты… Когда ты…
— Когда я ее у тебя из сумки на перемене взяла, да? — подсказала Оля.
— Угу.
— Нет, мне просто хотелось узнать, что читает мой новый сосед по парте, — теперь голос Оли как будто оттаял, и улыбнулась она так, что Федя на сей раз не посмел усомниться в ее искренности.
Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не выдать своего волнения. Неужели последней фразой Оля закрепила за ним место на уроках рядом с собой?
— Бери, пожалуйста, — не раздумывая, сказал Федя и вновь извлек из сумки книгу. Оля взяла черный томик и положила к себе.
Общение на этом и закончилось, но в кабинет физики Оля и Федя шли уже рядом. Феде хотелось сделать для нее что-нибудь приятное, чтобы еще больше расположить к себе. Чем-нибудь помочь, может, что-нибудь подарить. Но с собой ничего не было. Да и что вообще нужно Оле, если у нее все есть?
Кабинет физики был открыт, оттуда как раз выкатывался параллельный класс. Заходя внутрь, «бэшки» — а Федя попал в «Б» класс, — как водится, обменивались с «ашниками» шуточками и подколками. Кто-то о чем-то договаривался, ребята сообщали друг другу и обсуждали только им интересные новости… Федя опять почувствовал себя совсем чужим. Артем оживленно болтал с незнакомым парнем из «А» класса, а Оля куда-то быстро вышла, уже привычно оставив свою сумку рядом с Фединой. Учителя не было видно, он, наверное, скрывался в лаборантской — небольшой комнатке, в которую вела дверь рядом с классной доской. Физик, похоже, был демократом и не выгонял учеников из класса во время перемены, как это делало большинство преподавателей.
Федя одиноко сел за парту и хотел уже достать из сумки «Братьев Карамазовых», да вспомнил, что книга теперь у Оли. Лезть к ней в сумку он не собирался, а потому, мысленно подосадовав на очередную незадачу, стал доставать и раскладывать на столе учебник, тетрадь, 1 дневник, ручку. Все это заняло совсем немного времени. До конца третьей перемены оставалось еще не меньше десяти минут. Ну чем еще заняться? Идти в коридор Феде не хотелось. Готовиться к уроку тоже, хоть он и не учил ничего, да и задания даже не узнавал; наверняка к нему не будут в первый раз придираться. Все-таки иногда хорошо быть новеньким.
Федя откинулся на спинку стула и стал покачиваться на его задних ножках, потом от нечего делать наклонился и заглянул в парту. Там среди каких-то мятых исписанных бумажек лежал большой, красивый, чистенький апельсин. «Надо же, — обрадовался Федя, ухватив шершавый, будто мячик для игры в русский хоккей, плод, — кто-то забыл. Наверное, из «ашек», а может, он тут уже пару уроков лежит, никто не заметил… Сожрать, что ли?» — подумал он, но тут же отмел эту мысль, найдя апельсину куда как более подходящее применение. Итак, Федя положил фрукт на место и с еще большим нетерпением стал дожидаться окончания перемены.
Оля вернулась в класс одной из последних, вместе с Артемом, когда физик уже объявился из-за школьной доски и в классе царила обычная перед началом урока легкая суматоха, сопровождаемая скрежетом двигающихся стульев, стуком сумок о крышки столов и приглушенными уже разговорами.
— …хорошо, — вполголоса что-то договаривал и Артем, усаживаясь на свое место за спиной Оли. — Как условились. Можешь даже не звонить. Приходи к четырем, и все.
— Приду, — буркнула Оля, и в классе воцарилась тишина: начался урок физики.
И вот тут-то, выждав момент, когда учитель отвернулся к доске, чтобы написать на ней мелом тему урока, Федя снова достал из парты апельсин и молча положил его на Олину раскрытую тетрадь.
— Что это? — прошептала она, будто впервые в жизни увидела этот самый привычный для всех фрукт.
— Это тебе, — не глядя на девочку, тоже как можно тише прошептал Федя, ему не хотелось привлекать чьего-либо внимания, кроме Олиного. Теперь он мог ожидать от нее либо благодарности, либо отказа. Для себя же загадал, если Оля возьмет этот апельсин — они станут друзьями. Посмотреть на Олю он так и не решался.
