люди.
— Где это мы? — еще не совсем проснувшись, спросил Федя.
— Это Керчь, молодые люди, — ответил кто-то невидимый из-за его спины. — Поднимайтесь — конечная.
— Приехали, — констатировал Саша.
На перроне Саша еще прихрамывал — вылитый Паниковский в исполнении Гердта, только черный. Толпа недавних пассажиров электрички сама несла их к выходу с вокзала.
— Куда теперь? — остановился на привокзальной площади Саша.
— Ясно куда, — ответил Федя, — искать гору Митридат.
— Давай сначала пожрем, — не согласился ненасытный эфиоп.
Федя давно подметил, что тощие зачастую едят куда больше толстых. Они всегда голодны, словно бездомные коты. Саша регулярно подтверждал это правило. «Теперь понятно, почему Эфиопии не хватает гуманитарной помощи, — думал, глядя на него, Федя. — Попробуй прокорми этакую прожорливую национальность. Интересно, Пушкин тоже все время хотел есть или его русская кровь все-таки заглушала африканскую?»
Федя извлек из кармана джинсов свой пополневший полиэтиленовый пакетик с остатками денежных средств. Пакетик пополнел не потому, что этих средств прибавилось. Несмотря на то что Саша еще дважды пускался по пути в комерческие предприятия, с неизменным успехом торгуя среди пассажиров электричек брошюрами с кроссвордами, средства убывали с пугающей быстротой. Пакетик же распух вследствие размена рублей на гривны с украинскими «котиками», где вместо Георгия Победоносца на реверсе монетки красовался украинский трезубец.
Федя пересчитал наличность: финансовый кризис неумолимо приближался, но на проживу, точнее, на скудное пропитание пока еще хватало. И все же надо было экономить.
— Ладно, давай пожрем, — махнул рукой Федя, зная, что спорить бесполезно.
Закусывать устроились на первой попавшейся лавочке под колючим южным кустом. Наверное, это была акация, а может быть, и нет — Федя никогда не интересовался всерьез ботаникой, наука о растениях казалась ему какой-то девчачьей. За трапезой обсуждали положение дел и видимые перспективы.
— Куда теперь двинемся? — поинтересовался Саша, давая краткую передышку своим челюстям. — Где мы Петьку искать будем?
— Ясно где, в каменоломнях.
Следующий вопрос Федя услышал лишь через полторы минуты, когда Сашины челюсти взяли очередной тайм-аут.
— А каменоломни-то где?
— Сейчас посмотрим.
Федя достал из Петькиной сумки старую карту Советского Союза, где Крым еще значился частью огромного государства, и «Атлас автомобильных дорог» — это было все, чем они с Петькой располагали, пускаясь в авантюрное путешествие. К Фединому разочарованию, карты впервые подвели его: никаких каменоломен в окрестностях Керчи и вообще в Крыму на них обозначено не было.
— Черт его знает, где их искать, — пробурчал он. — Придется опять спрашивать кого-то.
— Зачем «кого-то», — не согласился Саша, — надо подняться на гору Митридат, найти место раскопок, о котором нам говорили в академии, и расспросить археологов про каменоломни.
— Так они и скажут, — усомнился Федя, — если уж об этом Витаминыче в самой Академии наук ничего не знают. Я знаешь что думаю?
— Что?
— Что он решил себе загрести не только «малую толику археолога», а вообще все сокровища этого царя. Если найдет, конечно.
— С чего ты взял? — Саша даже прекратил жевать, настолько его заинтересовало Федино предположение.
— Ну подумай сам, как-то все странно очень. О такой замечательной экспедиции никто не знает. Нет, может, у него и есть сообщники в Украинской академии наук. — Федя так и сказал — «сообщники», это слово как-то само сорвалось у него с языка. — Но тайные.
— Тайные? — удивленно переспросил Саша, окончательно забыв о еде.
— Ну да. Какие же еще, если о них там никто не знает. Они небось себе все решили захапать.
— А нам он зачем о кладе рассказывал?
— Он же сам сказал зачем. Чтобы мы в щели эти просачивались — за сокровищами Митридата лазали.
— А что ж он нас не дождался? С одним Петькой уехал…
— Вот это загадка. Погоди! — Федю вдруг осенило. — Мы же рядом с ментами стояли и разговаривали с ними. А он мог подумать, что нас задержали, он ведь знает нашу историю.
— Какую историю? — не понял Саша.
— Ну, что мы зайцами путешествуем. А если он сам пустился на тайное дело, то ему не с руки с ментами-то связываться. Ну ты сам подумай!
Саша молча принялся за следующий кусок вареной колбасы, лихо отхватив его перочинным ножом от купленной Федей четвертинки большого батона.
— Может быть, ты и прав, — задумчиво произнес он, покончив с новой порцией пищи. — Может, и прав. Так, значит, нам и здесь археологи ничего не скажут?
— Почему не скажут? О Витаминыче не скажут, а о каменоломнях почему не сказать? О них небось здесь вообще все знают.
— Так зачем же нам переться на эту гору Митридат? — высказал здравую мысль Саша. — Давай спросим местных, и все.
— Нет, — не согласился Федя, — давай проверим. Если об этом Витаминыче никто ничего не знает и среди археологов, то, значит, я все правильно вычислил. Доедай и пошли искать эту гору.
— Я уже доел. — Саша стряхнул крошки с колен. — А гору, чего ее искать? Вон она, наверное.
Саша указал рукой на возвышающийся над городом холм, окруженный домами, с бегущей по его крутому боку до самой вершины белой лестницей.
— Ты думаешь, это она? — засомневался Федя.
— А вот мы сейчас спросим, — последовал своему принципу Саша.
Холм действительно оказался той самой горой, на которой трагически окончил свои дни древний понтийский властитель, и первый же прохожий, к которому обратился Саша, подробно объяснил, как им на эту гору забраться. Больше того, распознав в мальчиках приезжих, он стал до того любезен, что тут же предложил сдать им комнату в городе за «символическую» плату десять долларов в сутки. Ясное дело, приезжие отказались.
— Слышь, — взволнованно тронул за плечо Федю Саша, когда неудавшийся рантье отправился своей дорогой. — Ты… это… когда мы археологов отыщем, не очень-то распространяйся про клад.
— Почему?
— Потому что вдруг Витаминычу больше, чем всем остальным, об этом кладе известно. Помнишь, как он в поезде про Аристобулла Мирмекийского рассказывал? Помнишь? Ну, тот, что про Митридата писал.
— Ну, помню, — кивнул Федя, еще не понимая, куда клонит его товарищ. Он только удивился, как внимательно, оказывается, слушал этот несерьезный болтун Бориса Вениаминовича. Даже про Аристобулла Мирмекийского помнит, имя которого сам Федя очень быстро забыл, еще в купе археолога, только сейчас и вспомнил.
— Тогда обрати внимание, — продолжал Саша развивать свою мысль, — Витаминыч говорил, что это очень малоизвестный автор. Может, его, кроме Витаминыча, никто и не читал, а?
— А вот мы и о Аристобулле археологов спросим, — тут же завелся Федя.
— Только про клад им ничего не говори, — чуть ли не взмолился Саша.
— Ладно, ладно, идем. Куда, этот мужик говорил, надо дальше-то поворачивать?
Хотя гора Митридат была видна почти отовсюду, подобраться к ней оказалось не так уж и легко.
