Идти вдоль проток и озер было куда приятнее и легче, чем вдоль реки.
Хотя порой местность здесь была не менее заболоченной, чем прежде, приходилось пробираться по кочкам или обходить очередное болотце, к вечеру ноги уставали до жути. И все равно – здешние края Ник уже считал своими, да и Эллор, кажется, тоже. А дома и стены помогают, и болота не такие вязкие, и даже усталость – и та приятная. Что же до Ваны, то после горелой пустоши она, кажется, забыла о том, что такое уставать.
Озеро Кошмарных Видений, где они едва не погибли в прошлый раз, осталось далеко позади, хотя его берег путники миновали в ускоренном темпе, опасаясь, что магическая ловушка сработает и на этот раз. Но и этот берег вдруг показался Нику и Эллору почти родным.
– Вот уж никак не думал, что обрадуюсь этому озеру, – сказал на привале Ник, и Эллор кивнул:
– А я рад еще больше, что мы его миновали…
Их спутнице пришлось услышать довольно жуткую историю о магической ловушке и тумане, в котором то возникали знакомые голоса и пейзажи (Нику, например, показалось, что он должен бежать на последнюю электричку, а Эллор опаздывал на концерт), то появлялись видения, наверняка связанные с прежней жизнью планеты и последней войной Древних. Что могло бы случиться, если бы кто-то из них испугался или принял бы видения за реальность, Ник точно не знал, но подозрения (если судить по другим опасностям Плацдарма) были самыми мрачными. Так наверняка и случилось бы – они шагнули бы в туман и остались там навсегда, если бы не футляр от карты, неведомо как оказавшийся у Эллора. Впрочем, и сам менестрель оказался в пути неведомо как: вечером он пил (и отчего-то алкоголь очень сильно на него подействовал – Эллор подозревал, что не случайно), а утром очнулся в плывущей лодке.
Собака, как всегда, слегка ворчала, не понимая, зачем идти так быстро, – однако благодаря заботам Ваны и Ника чувствовала она себя, пожалуй, даже лучше, чем в начале путешествия. К тому же у Роны появился друг – дракончик, который (и она это прекрасно понимала) мог не только охотиться для всей компании, но и лечить. Уже через пару дней после жуткого бегства по выжженной земле собачья лапа перестала болеть.
Возможно, собаке передалось настроение людей, а может – кто может это знать, кроме ее Хозяина? – Рона представляла, как гордо подойдет к прочим собакам. Огромные кавказские овчарки сидели все это время на одном месте, а вот она, уже не слишком-то молодая и здоровая, выдержала невероятное странствие, каждую минуту оберегая от опасностей Хозяина! Да, ей было чем гордиться.
Дракончик стал, пожалуй, еще более любопытным, чем прежде. Едва ли не на каждом привале он пытался выяснить у Ника малейшие подробности жизни людского поселения. Правда, его очень огорчило, что среди землян почти нет понимающих, но пока, пожалуй, ему было достаточно ментального контакта с Ником и Ваной. Для девушки овладеть наукой мысленного контакта с другими существами оказалось даже проще, чем Нику, все получилось в день встречи с путешественниками как-то само собой.
То, что они оба были понимающими, сильно сближало Эллора и Вану. Но все же при разговоре с ней юноша испытывал какую-то непонятно откуда взявшуюся робость. Отчего это происходило, Ник, кажется, знал, но признаться себе начистоту боялся. А уж о том, чтобы сказать об этом ей, и речи быть не могло – разница в возрасте казалась ему просто непреодолимой.
С каждым днем возрастала не только радость, но и тревога. Когда Ник и Эллор отправились в путешествие, Эльсинор уже подвергался нападениям врага – «нетопырей». Все ли в порядке в людском поселении, выстояло ли оно? А вдруг, когда они придут, окажется, что в Эльсиноре больше нет ни одного человека?
Вот и почти родной лес скоро, а там – и Эльсинор. Ник пытался отогнать от себя эти мысли, но чем больше пытался, тем более навязчивыми они становились согласно принципу «не думай о белой обезьяне». Видимо, нечто похожее происходило и с Эллором: порой веселый менестрель становился задумчивым и почти мрачным, отвечал невпопад или просто не слышал, о чем его спрашивали. Эллора можно было понять – у него в Эльсиноре оставалось куда больше друзей, чем у Ника. И все ли они живы сейчас?
Озерная протока – не слишком широкая и глубокая речка – вильнула вбок, и впереди тускло замерцала зеленовато-серая озерная гладь. Озеро! Малахитовое озеро! Они почти дома!
А тревога сейчас усилилась безмерно. Нику показалось странным то, что на озере не было видно ни одной лодки. Неужели все настолько плохо?!
Юноша взглянул на урунгхов, которые спустились настолько низко, насколько это было возможно.
«Там, впереди, есть люди? Хотя бы кто-нибудь?»
Ник напряженно ждал ответа. Воображение тут же начало рисовать картины пустующих жилищ, заброшенных и покосившихся навесов, между которыми тут и там в изобилии валялись обглоданные человеческие кости… Неужели Эльсинор так встретит своих посланцев? Неужели люди не смогли выстоять и оказались гладиаторами Плацдарма – театра, который давно покинули зрители?
Одна из птиц поднялась повыше, на несколько секунд зависла в воздухе и снова опустилась почти на прежнюю высоту.
«Ты хотел знать, есть ли там твои сородичи, не-летающий? Есть, их много. Теперь ты видишь – твое племя живет и без нас».
Эмоции слабо слышны в мысленной речи, особенно если твой собеседник – даже не гуманоид. Однако Нику показалось, что в мыслях огромной птицы проскользнули насмешка… и уважение к тем, кто очень не скоро станут друзьями, но уже перестали быть врагами.
«Мы проводим тебя до стен вашего поселения, до ваших жилищ, не-летающий. Потом – улетим… Мы с тобой встретимся… когда-то… Мы будем помнить тебя…»
Ник не ответил, но птица, похоже, ответа и не ждала.
– Ну что? – подошедший Эллор обеспокоенно посмотрел на Ника.
Юноша обернулся, и на сей раз его улыбка была совершенно безмятежной и радостной.
– Урунгх видел людей. Значит, живы, сумели победить «нетопырей». Это мы вот только не справились…
– Ну да – урунгхов назад, в Сиреневые Скалы, не призвали, лодку погубили, артефакт использовали без остатка, – хмыкнул менестрель, погладив довольно сильно отросшую за время странствий бороду. – Только это еще как посмотреть… Урунгхи теперь – будущие возможные союзники, пусть и не очень они нас любят, зато не враги. А кроме того, есть твой дракончик и Вана.
Девушка еле заметно улыбнулась:
– Это ты, конечно, правильно меня равняешь со здешними аборигенами…
Эллор даже не смутился. Он продолжал строить планы на сегодняшний вечер.
– Первым делом отмоюсь и переоденусь, – говорил он, когда маленький отряд двигался к Эльсинору по берегу Мутного ручья. – Потом завалюсь спать. Нет, сперва поем, конечно, а потом спать – суток на двое – на трое.
– Бороду сперва сбрей, – улыбнулся Ник. – Всю дорогу жаловался…
– И сейчас жалуюсь – надоела проклятая зараза, сил моих нет. Так что побриться – это, Ник, не первое дело, а нулевое. Сбрить бы эту гадость здесь – на нас же все смотреть сбегутся…
«…и девушки в том числе», – едва не закончил он фразу, но, поглядев на Вану, вовремя замолчал.
– Да мы же настоящей сенсацией станем! – горячился Ник. – Рекорд походов по Плацдарму! Разведка земель континента!
– А вдруг Георгий уже газету вовсю издает? С него станется. Тогда точно будет сенсационная статья: «Трое без лодки, не считая дракончика и собаки», – поддержал его Эллор.
Тем временем отряд вышел на широкую прогалину. Отсюда до первых жилищ, сооруженных в дуплах гигантских деревьев, было рукой подать. Путникам казалось, что они уже различают удары молота в кузне, чьи-то голоса, отдаленный лай собак и ржание лошади.
«Видимо, настало время прощаться с нашей охраной», – подумал Ник, и ему отчего-то стало грустно. Урунгхи не были частью отряда, они плыли в небе как бы сами по себе, но зорко следили за опасностями, которые могут подстеречь людей, дракончика и собаку на земле.
Рона неожиданно заворчала и подняла голову. Собака принюхивалась, а потом несколько раз неуверенно вильнула задом (завиляла бы она и хвостом, да нету у ротвейлеров хвоста). Смотрела собака на густую крону золотоствольного дерева, и Ник сперва подумал, что там сидит какой-нибудь некрупный зверек
