Вампир — граф Дракула

когда обыкновенные люди бодрствуют? Если бы мне только удалось проникнуть в его комнаты! Но двери туда всегда заперты.

Один способ, однако, есть, если только у меня хватит смелости воспользоваться им. Там, где мог пролезть Дракула, почему бы и мне не попытаться? Отчего бы не попробовать тем же способом войти в его окно? Риск страшный, но разве мое положение не менее страшно? Рискну! Ведь другого выхода нет! Да поможет мне Бог! Прощай, Минна! Я иду на смерть. Прощайте, мой старый друг, второй мой отец, прощайте все!

Позже. Я испробовал отчаянный способ, но с Божьей помощью вернулся невредимым в свою комнату. Не дав себе времени для колебаний, я подошел к окну на южной стороне замка и, не задумываясь, переступил через подоконник на узкий каменный выступ в виде карниза, выложенный по периметру замка. Камни были большие, неотесанные, от времени цемент между ними почти весь выкрошился. Сняв сапоги, я начал спускаться, избегая смотреть вниз.

Осторожно, цепляясь руками за неровности каменной стены, я медленно продвигался в ту сторону, где находилось окно комнаты графа. Голова не кружилась, должно быть, я был слишком возбужден. Но время, за которое я достиг окна, показалось мне вечностью.

Я открыл раму и, перекинув ноги через подоконник, скользнул в комнату. Сердце отчаянно билось. К счастью, графа в комнате не было.

Я огляделся. Мебель была похожа на ту, которую я видел в южном крыле замка, и также покрыта толстым слоем пыли. Я стал искать ключ от входной двери, но тщетно. Зато в углу я обнаружил кучу золотых монет — английских, итальянских, австрийских, даже греческих и турецких, тоже покрытых пылью, как будто они лежали уже не одно столетие. Все они были старинные. Здесь же валялись какие-то серебряные цепи.

В другом конце комнаты была тяжелая дверь. Она оказалась открытой и вела через коридор на винтовую лестницу. Я начал почти на ощупь спускаться по ней, так как здесь было очень темно, и только из маленьких отверстий, сделанных в стене, проникал слабый дневной свет.

Внизу оказался темный коридор. Воздух в нем был таким зловонным, что перехватывало дыхание. Чем дальше я шел, тем гуще становился смрад. Наконец, открыв тяжелую дверь, я очутился в старой полуразвалившейся часовне, напоминавшей склеп. Крыша была проломлена, земляной пол перерыт, а часть земли ссыпана в те самые ящики, которые привезли крестьяне. Я надеялся найти здесь выход во двор, но его не оказалось. Осмотрев часовню и боясь пропустить что-нибудь важное, я спустился в нижние полутемные своды. Суеверный страх снова овладел мной. В двух первых сводах ничего интересного не было, если не считать нескольких старых рассохшихся гробов. Но в третьем своде в одном из ящиков (я насчитал их пятьдесят), наполненных землей, лежал граф. Глаза открыты и неподвижны, щеки бледны, а губы красные, как всегда. Однако ни дыхания, ни биения сердца, ни пульса, ничего!

Я наклонился, пытаясь уловить малейший вздох, но напрасно. Дракула лежал тут, видимо, недолго, так как земля была еще свежей. Рядом с ящиком валялась крышка, в которой были проделаны маленькие отверстия для гвоздей.

Подумав, что ключи от двери могут быть в костюме графа, я стал шарить у него в карманах, но, взглянув ему в лицо, отшатнулся. На нем была написана такая ненависть, что я повернулся и убежал без оглядки. В своей комнате я без сил бросился на кровать…

29 июня. Сегодня двадцать девятое июня. Этим числом помечено мое последнее письмо. Я опять видел графа, вылезающего из окна в моей одежде. Я ужасно жалею, что у меня нет ни ружья, ни пистолета, чтобы убить его, хотя вряд ли оружие здесь может помочь.

Я не стал дожидаться возвращения графа, так как слишком боялся появления страшных женщин. Вернувшись в библиотеку, я уткнулся в какую-то книгу и читал, пока не заснул.

Меня разбудил Дракула. Угрюмо и пристально глядя на меня, он сказал:

— Завтра, мой друг, мы должны расстаться. Вы возвращаетесь в вашу чудную Англию, а я — к своей работе, которая может окончиться так, что мы никогда больше не встретимся. Ваше последнее письмо отправлено. Завтра меня здесь не будет, но к вашему отъезду все приготовлено. Рано утром придут цыгане с крестьянами. Когда они закончат работу, моя карета отвезет вас к ущелью Борго, где вы дождетесь омнибуса и доедете на нем до Бистрицы. Я очень надеюсь, что мы еще встретимся в замке.

Речь графа показалась мне подозрительной. Я решил испытать искренность его слов. Искренность! Употреблять это слово по отношению к нему — святотатство!

— Отчего бы мне не уехать сегодня ночью? — спросил я.

— Потому что, милостивый государь, мой кучер отсутствует.

— Но я с удовольствием пойду пешком.

Граф ехидно улыбнулся.

— А ваш багаж? — осведомился он.

— Я потом пришлю за ним.

Дракула холодно сказал:

— У вас, англичан, есть одна пословица, которая мне очень нравится: «Приветствуйте приехавшего гостя, торопите уезжающего». Пойдемте со мной, мой милый юный друг. Вы не останетесь в моем замке ни одной минуты против воли, хотя я грущу, что вы уезжаете так внезапно!

Взяв лампу, он спустился по лестнице к входной двери и шепнул мне:

— Прислушайтесь…

Я услышал волчий вой. Казалось, он начался от одного движения его руки, как оркестр начинает играть, едва дирижер взмахнет палочкой.

Дракула отодвинул толстые задвижки на двери, снял тяжелые цепи… К моему удивлению, она не была заперта. Я подозрительно осмотрелся, но ключа не было!

Дверь приоткрылась, вой волков стал еще громче. Некоторые из них уже просовывали оскаленные морды в узкий проем. Я понял, что противиться графу невозможно. С такими союзниками, как у него, что я мог сделать?