усмехнулся Кондор, – предоставляю свободу действий. Но не забудь заняться фронтиром на Серебристом. А что касается поисков этого секретного предприятия… Думаю, мы его не прозеваем, даже если они уже переполошились и свернули свою деятельность. Это вопрос времени».
Кондор обладал очень хорошим качеством: он никогда не рубил гипотезы, которые считал абсолютно несостоятельными, и давал возможность заниматься их проработкой. Кондор отдал Униполу без малого три десятка лет…
«Вообще-то я намеревался предложить тебе замещать Грега», – продолжал Кондор, но Лешко поспешно замотал головой: «Нет, господин Суассар, пусть уж лучше Драган…» Руководитель отдела согласно кивнул.
«Может быть, действительно, мы рано забили тревогу? – думал Станислав Лешко, направляясь к себе в кабинет. – Может быть и впрямь Лео разыскал какого-нибудь местного Дедала, и тот сделал ему крылья? Отойдет, восстановится и вернется…»
Кондору было простительно такое отношение к исчезновению Лео: он не слушал аудиту с предсмертным посланием Славии; не видел Грега, лежащего у входа в пещеру на острове Ковача; не присутствовал при разговоре в гостиничном номере, когда он, Станислав Лешко, испугался, что Грег всадит в него заряд эманатора; не ходил у оплавленных скал на том же острове у фронтира. Именно тогда ему, Станиславу Лешко, стало окончательно ясно, что его друг и напарник серьезно болен. Господин Суассар ничего этого не знал… И пусть предчувствие, действительно, штука несколько иррациональная, но все-таки оно существует; далеко не все явления можно понять и познать, однако это отнюдь не значит, что их нет…
И была, была еще одна заноза, очень неприятная и причиняющая боль заноза, хотя, скорее всего, совершенно нереальная, относящаяся к категории кажущихся.
«Покои Мнемосины» в полицейском управлении Илиона. Зондаж личности Лайоша Ковача.
Конечно, это вполне могли быть, как считал дубль-офицер Патрис Бохарт, просто отрывки из фильмов, которые паренек-оператор Андрей наугад выуживал из памяти молчуна Ковача. А если не отрывки из фильмов? А если все-таки отрывки из жизни, из многовековой жизни Лайоша Ковача, заключившего когда- то договор с Врагом и ставшего верным его помощником?..
Преддверие… Он, Станислав Лешко, еще раз побывал в той пещере на острове Ковача – и ничего там не обнаружил и не увидел. Ничего. Никаких отблесков – ни багровых, ни золотистых… хотя, конечно, это ничего не значило. Ход открывался именно для Лео….и закрылся после его возвращения…
«Что за вздор, господин Лешко, – сказал он себе. – Какой ход, какие отблески? Фронтир. Нужно немедленно заняться фронтиром. И поисками Лео».
Тем не менее, устроившись за столом в своем кабинете, Станислав Лешко задал биокомпу Валентину сразу четыре задачи.
Первое. Раздобыть информацию и проанализировать судьбу людей, когда-либо работавших на фронтире и в мертвой зоне Серебристого Лебедя. Со времен Заселения. Задача была не из легких, но биокомп не делал различия между легкими и трудными задачами и именно в этом, по мнению Лешко, состояло его коренное отличие от человека.
Второе. Дать свою версию исчезновения Леонардо Грега. Не касаясь психологических мотивов, объяснить с чисто технической стороны, каким образом Грег мог исчезнуть из Озерного.
Третье. Разыскать в архивах такие показания подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, где речь идет не о заранее запланированном преступном деянии, а о внезапном внутреннем приказе. Станислав Лешко надеялся напасть на след телепатического воздействия или генератора дистанционного внушения, хотя почва для анализа была здесь очень и очень зыбкой…
И, наконец, выяснить жизненный путь Лайоша Ласло Красимиры Ковача. В обратной последовательности, от смерти до рождения.
Потом Станислав Лешко переговорил с Драганом Пестичем и получил в помощь Сергея и Фарида. Сергей был ему нужен для работы над третьей задачей. Фариду было поручено найти, изучить и обобщить материалы по фронтиру.
Хотя Лешко не терпелось попасть на Альбатрос, он дождался ответа Валентина по поводу исчезновения Леонардо Грега. И ответ биокомпа его не устроил. У Валентина хватило фантазии только на все тот же неизвестный летательный аппарат или даже небольшой воздушный шар, который Грег мог в свернутом виде прихватить с собой к обрыву. Ну откуда вдруг мог взяться в Озерном воздушный шар! Тем не менее, эту версию чуть позже тоже учли, проверили и убедились в ее несостоятельности.
Все-таки Валентин был биокомпом, а не человеком; впрочем, люди тоже не могли дать никакого более- менее убедительного объяснения случившемуся.
«Если настоящий профессионал не желает оставлять за собой следов, он не оставляет следов…» И получалось, что он, Станислав Лешко, давний сотрудник Унипола, еще не дорос до уровня профессионала, потому что не может понять, как Леонардо Грегу удалось исчезнуть с обрыва. Хотя дело полицейского – не заметать следы, а искать их…
Утром, перед нуль-броском на Альбатрос, Станислав Лешко поинтересовался, как идут дела у Сергея и биокомпа Валентина. Фарида он решил не тревожить: самое большее, что мог успеть Фарид, – это сделать запросы и приступить к изучению материалов. Хотя и от Сергея, и от биокомпа тоже вряд ли можно было ожидать каких-то результатов.
Так и оказалось. Сергей с несколько виноватым видом сообщил, что анализировать данные оказалось гораздо труднее, чем можно было предположить, – слишком уж много неопределенности. Поэтому пока он не может сказать ничего вразумительного.
Версия казалась Лешко очень важной. И не потому что именно он, Лешко, выдвинул ее, а потому что, кроме Леонардо Грега, только он, Лешко, слушал предсмертную аудиту Славии. Кто-то вынуждал ее убить Грега, кто-то извне воздействовал на ее сознание, внушал ей эту мысль, а когда она все-таки нашла в себе силы не выполнить приказ (хотя все-таки стреляла в любимого человека) – вынудил ее покончить жизнь самоубийством, броситься вниз со скал… А еще – смерть коммивояжеров. А еще – смерть Лайоша Ковача.
«Копай, Сережа, пока не найдешь, – жестко сказал он. – Там должен быть сундук, я чувствую». – «С драгоценностями?» – прищурился Сергей. «Скорее уж с дерьмом, Сережа. Но нам-то как раз дерьмо и нужно».
Затем Лешко пообщался с биокомпом. У Валентина дела вообще пока были практически на нуле.
