– Тихо. Ему дружки телевизор принесли, баба регулярно жрачку таскает, только он все равно скучный. Носа не высовывает. Даже в сортир редко выходит, терпит... Опасается...
– Давай вниз и жди, – приказал Литвинов. – Развезешь нас, поставишь машину, сдашь оружие и напишешь рапорт, тогда гуляй до завтра.
Пока происходила передача смены. Лис подошел к двери и быстро надел на голову боевую маску СОБРа – черную, с прорезями для глаз и рта. Потом осторожно вошел в палату. Голый по пояс Слоняра с перебинтованным предплечьем полусидел на кровати и смотрел какой-то крутой боевик. Бандиты в черных масках грабили банк. С мерцающего экрана один за другим звучали выстрелы. Увлеченный зрелищем, он не сразу повернулся на звук, а когда все же оторвался от телевизора, то увидел страшную фигуру с Пистолетом в руке. Слоняра икнул, челюсть отвисла, могучие мышцы превратились в вареные макароны, из головы мгновенно вылетели все мысли, осталась только звенящая пустота. Забегая на секунду вперед, он уже чувствовал себя мертвецом.
– Тихо! – грозно сказал Лис и, прыгнув вперед, сунул ствол «быку» под челюсть, поставив ее на место. – Привет от Боксера!
Парализованный ужасом, тот со стоном рухнул на подушку. Вытаращенные глаза впились в черную маску, будто сошедшую с экрана.
– Знаешь, за что Боксера пришили? Чего он с Колдуном не поделил?
Эти вопросы раненому задавались неоднократно, и он отвечал одно и то же: ничего не знаю, никаких подозрений нет... Но сейчас «бык» оказался более склонным к откровенности, подтверждая правоту Лиса, считавшего, что главное – это индивидуальный подход.
– Я ни при чем, – прохрипел Слоняра. – И Боксер ни при чем... Это ребята напортачили...
– Какие ребята?! Быстро! – Пистолет уперся в горло сильнее.
– Ломовик и Бычок... Они наехали на массажиста в «Прогрессе», хотели ему «крышу» поставить...
– Ну! – нажим оружия ослаб, стимулируя дальнейшую откровенность.
– А массажист к Боксеру пришел... И сказал, что Колдун его «крыша»...
– Дальше давай! – Пистолет нетерпеливо ерзал, но когда хотят замочить, ничего не расспрашивают, и понимание этого простого факта возвращало «быка» с того света.
– И все... Побазарили, разобрались и разошлись по-хорошему. А что потом получилось, не знаю. Наверно, ребята к массажисту второй раз сами поперлись. А Колдун подумал – Боксер послал...
– Массажист – это Рогалев? – ствол мягко поглаживал мощную шею, скользя вверх-вниз, как бритва то ли убийцы, то ли парикмахера.
– Не знаю. Толстый такой, кривой... Его Кривулей и зовут.
– Откуда он Колдуна знает?
– Ну если тот его «крыша»... Слоняра понял, что убивать его не будут, и постепенно приходил в себя.
– Боксер их не посылал, сто процентов! А я вообще ничего не решаю. Ходил рядом, охранял – вот и все...
– Тогда ладно, – Лис убрал пистолет. – Тогда, братан, мы с тебя ничего не имеем. Живи спокойно.
Это была психотерапия, компенсация за причиненный испуг. Лис старался поступать всегда справедливо. Хотя, возможно, его представления о справедливости не нашли бы поддержки у очень многих сограждан. Ничего странного – справедливость очень сложная категория.
– Правда?! – воспрянул Слоняра. – Я в натуре ни с какого боку... Дальнейших излияний Лис не слушал. В конце концов, он не профессиональный психотерапевт. Выходя, он снял маску, так что охранник и не видел, как он ее надевал. Литвинов, наверное, тоже не видел, но догадывался. Или даже точно знал. Потому что именно он и дал Лису свою маску.
– Пульс нормальный, давление в норме, только язык обложен, – доложил он. – Но это не страшно. Поехали.
Охранник поудобнее устраивался на жесткой скамейке, а Лис с Литвиновым пошли к лестнице. Впереди, на сестринском посту возилась с бумагами высокая худощавая женщина в белом халате. Что-то в ее облике казалось знакомым. Очень знакомым.
Они подошли ближе, и он узнал ее прежде, чем медсестра повернула голову. Посторонние люди не должны шляться в отделении по ночам.
– Вы, наверное, из милиции? Насчет Федулова?
Натаха и раньше была близорукой, к тому же она смотрела против света.
– Точно так, товарищ медсестра. Подполковник Коренев!
– Ой, Филипп! – удивилась она. – Я тебя не узнала...
Удивление было не очень сильным, скорее умеренным. Будто они не виделись неделю, а не несколько лет. Впрочем, некоторая заторможенность для нее характерна.
– Ты же работала в мединституте...
– Ой, я уже давно здесь. Года полтора. Или два...
Натаха почти не изменилась. Во всяком случае, в видимой части. Белая шапочка прятала волосы, халат скрывал фигуру. Те же раскосые лисьи глаза с синими полукружьями, тонкий прямой нос, большой рот с узковатыми губами. Щеки разрозовелись. Морщинок чуть прибавилось, а может, так неудачно ложится люминесцентный свет...
– А у тебя как дела? Наверное, все хорошо? Я видела, ты ехал в красивой иностранной машине...
