«девятка» медленно, будто крадучись, съезжает с трассы в их сторону. Забыв сделать вид, что пьет, он поставил стакан обратно на стол и нажал клавишу передачи.
– Красная «девятка», госномер не видим, идет на нас, – произнес он. До предполагаемого хищника оставалось около десяти метров, но стекло отсвечивало, и определить, кто находится внутри, было нельзя.
– Назад, это менты, – истерический крик рванулся из рации, как только Гусар отпустил клавишу. – Назад, опалимся!
Машина затормозила и на форсаже рванула обратно по своей колее. Попов выдернул тяжелый, отлично сбалансированный «стечкин» и сразу же поймал цель: нижний срез лобового стекла слева, напротив водителя.
– Второй, они уходят, они слушают нашу волну, задерживайте, красная «девятка», номер в грязи! – поднеся рацию к лицу, возбужденно орал Гусар.
«Девятка» нащупала задними колесами асфальт, со скрежетом развернулась. Автомобильный поток резко смялся, послышался скрип стираемых о шершавое полотно протекторов, где-то лязгнули бамперы.
– В машину! – крикнул Попов и прыгнул за руль.
– Галка, оставайся, собери здесь все! – Гусар подхватил сумку с «кедром» и упал на соседнее сиденье.
– Чего ж не стрелял? – по инерции бросил он и тут же понял, что сморозил глупость. По действующим правилам никаких оснований для применения оружия не имелось.
Попов развернулся на месте и дал газ, но тут же нажал на тормоз: выезд на трассу закрывали сгрудившиеся машины. Коренастый крепыш с короткой стрижкой, выскочив из «Волги», напирал на растерянного простоватого мужичка, сидящего в «Москвиче».
– Надо дистанцию держать! Раз в зад ударил – значит, и виноват!
– Да кто ж так тормозит! Откуда я знал, что ты встанешь?
Попов вдавил клаксон. Но рев сигнала не мог перекрыть голосов спорящих.
– А видел этого козла? Он прямо под меня выскочил!
– Вот и надо было его бить!
– Сейчас я тебя бить буду!
Гусар с автоматом в руках выскочил из машины.
– Дорогу, падлы, перестреляю всех!
Спорщики шарахнулись в стороны и мигом освободили выезд. Машина оперативников понеслась по шоссе. Красного пятна впереди видно не было.
– Мы их не видим, – сказал Гусар в рацию. – Идем на север.
– Так и идите, мы свернули направо, на проселок.
– Осторожно, они нас слышат!
– Хер с ними! Все равно никуда не денутся. Пусть слышат: «Вы, суки, в кольце, сдавайтесь, если жить хотите!»
– Отсосешь, мусор! – противным гугнивым голосом отозвалась рация.
– Что?!
Прикрытием командовал Рывков – командир группы захвата СОБРа, который по крутости занимал второе место после Литвинова, ненамного отставая от него.
– Я тебя на куски порву!!! Всех вас!!! Кто не поднимет лапы сразу – трупы!!!
– Не нервничай. Рома! – послышался спокойный голос Волошина. – Пусть поговорят. Вертолету легче пеленговать. Но если не Сдадутся, я тебя за руки держать не буду, отойду в сторону.
Всем участникам преследования было ясно: никакого вертолета с пеленгатором нет – не в ЛосАнджелесе живем и даже не в Коламбусе. А если бы вдруг он откуда-то и взялся, то Волошин никогда бы про него не сказал. Это психологический прием, давление на психику. У преследуемых должно создаться впечатление, что деваться им некуда и единственный выход – сдаться. Сдаться, может, и не сдадутся, а нервничать будут сильно, ошибок наделают, что уже хорошо для тех, кто их ищет.
– ГАИ перекрыть трассу и прилегающие проселки, – тем же спокойным голосом говорил Волошин. – Участковым инспекторам обеспечить контроль в поселках и других населенных пунктах. Дивизии внутренних войск приступить к прочесыванию местности. Двумя полукольцами – с севера и с юга...
Все это было чистой воды туфтой. Волошин командовал конкретной операцией и руководил только ее участниками. Он не мог отдавать приказы ни ГАИ, ни участковым, ни тем более внутренним войскам, которые подчинялись напрямую Москве. К тому же подобные указания не дают по рации для оперативной связи, у нее и радиус действия-то до двух километров... Но в кино все показывают именно так, и бандиты решат, что обложены со всех сторон. Это деморализует. Судя по тому, что ублюдок в рации заткнулся, Волошин достиг своей цели.
Они гнали по трассе около сорока километров, до рубежного контрольно-пропускного поста ГАИ, на котором по команде УВД уже действовал оперативный план «Фильтрация». Из узкой щели в асфальте торчали зловещие шипы системы принудительной остановки «Еж», и выходящий на север транспорт объезжал их и медленно двигался по узкому, огороженному желтыми стальными трубами коридору под бдительным взглядом двух автоматчиков в тяжелых бронежилетах и обтянутых камуфляжной тканью касках.
Гусар переговорил с ними и обескураженный вернулся в машину.
