Процедура всегда была утомительной и однообразной, сейчас для Казанкина она казалась вдвойне неприятной. Судя по тому, что он не согласился смягчить приговор ни одному осужденному, его подчиненные сделали вывод, что шеф не в духе.
В конце приема в кабинет вошла высокая стройная девушка с длинными, хорошо открытыми для обозрения, тонкими ногами. Посетительница была симпатичной, белый облегающий костюм подходил и к лицу, и к фигуре. «Ассистенты» председателя оживились и лицо Казанкина приняло умиротворенное выражение.
– Я невеста майора Коренева, – девушка опустилась на стул и осмотрела присутствующих отстраненно- мечтательным взглядом. – Его осудили на шесть лет за то, что он боролся с мафией. Разве это справедливо?
Вопрос был наивным. К тому же каждый третий жалобщик начинал с происков мафии. Поэтому «ассистенты» удивились реакции председателя.
– Коренев. Помню. Он все время пишет жалобы. Значит, чувствует несправедливость. Принесите дело, посмотрим.
Сухие рубленые фразы адресовывались председателю коллегии по уголовным делам, тот сделал знак, и референт скрылся за дверью.
– На что он жалуется? – спросил у Натахи председатель совсем другим, доброжелательным тоном. – На суровость приговора?
– Нет, нет! – горячо и убежденно, как пионерка, отстаивающая твердо усвоенные идеалы, ответила Натаха. – Он ни в чем не виноват. Просто он ненавидел бандитов, шпану, давил их как мог... В него стреляли, и он стрелял, переловил многих. Когда поймал родственника Шамана... Это такой крупный преступник, главарь мафии, – с детской непосредственностью объяснила она. – Тогда мафия с ним разделалась! Подделали видеозапись, у них ведь везде есть свои люди! Он просит только одного, проверьте эту пленку! Там есть одна экспертиза, но она Поддельная, понимаете?
Для убедительности Натаха выпятила нижнюю губу.
– Сделайте повторную экспертизу, лучше в Москве, потому что у этого Шамана В Тиходонске все «схвачено».
Каждое упоминание о Шамане безошибочно попадало в цель. После убийства бабы Веры отношение к нему у судейских было однозначным. И Лис, планируя комбинацию, все это учитывал!
Референт принес коричневую папку из толстого картона. Дело не из особо толстых – около двухсот страниц. И опечатанная коробка с видеокассетой.
– Давайте сюда!
Казанкин привычно пролистнул дело: пробежал приговор, определение Верховного суда по кассационной жалобе, надзорные жалобы и будто писанные под копирку ответы на них.
– Обвинение построено на видеозаписи. А Коренев считает ее фальсификацией. Почему бы не проверить его доводы?
– Какие основания для повторной экспертизы? – недовольно проговорил председатель уголовной коллегии. – Они всегда на что-то жалуются... Казанкин пристукнул ладонью по столу, негромко, но решительно.
– По-вашему, нет оснований?! А по-моему – сколько угодно! Ведь он действительно не давал спуску уголовникам! И действительно обидел Шамана
– посадил его родственника! Так неужели те не могли сфабриковать пленку? Человек не жалуется на меру наказания, не хитрит, не выдвигает новых версий! Об одном просит: проверьте пленку! Неужели мы не люди, а бездушные болваны? Ведь уже и нас убивать начали!
Разволновавшись, Казанкин сильно ударил по столу.
– Пожалуй, вы правы, – без тени недовольства кивнул председатель коллегии по уголовным делам. – Дадим пленку специалистам.
– Независимым специалистам, – подсказал Казанкин.
– Независимым специалистам, – послушно повторил тот. – Если ничего не выявят, пусть отбывает наказание. А найдут фальсификацию – надо отменять приговор по вновь открывшимся обстоятельствам.
– Вы такие хорошие люди, вы сразу все поняли, – гибкие губы Натахи сложились в благодарную улыбку. – Почему же раньше никто не отнесся по-человечески?
– Ничего, ничего, – преувеличенно бодро произнес председатель уголовной коллегии, который и списывал в архив все жалобы осужденного майора.
– Лучше поздно, чем никогда. Все проверим, разберемся и примем законное решение!
Он отряхнул от пыли уголовное дело майора Коренева и вместе с вещественным доказательством – видеокассетой положил на полированный стол.
Оперативная комбинация, задуманная осужденным Кореневым в далекой ИТК-13, начала давать результаты.
По поводу банкира Хондачева у Шамана с Баркасом состоялся неприятный разговор.
– Ты провалил очень важное дело, – покачивая пальцем перед лицом бригадира, втолковывал Воронцов. – Это пример всем, не бойтесь, выступайте, останетесь живы.
– Пистолет дал осечку, сука, – мрачно буркнул бригадир. Ему не нравились выговоры, нравоучения и этот палец перед самым носом.
– Детали меня не касаются. За них ты получаешь деньги. И за твой пистолет отвечаешь ты!
«Учить все мастера, – подумал Баркас. – Сам бы пошел и сделал...»
Внезапно до бригадира дошла простая и совершенно очевидная мысль, всю реальную мощь хозяина составляют действующие на улицах бригадиры! Без них он самый обыкновенный кабинетный чиновник!
– Ты должен в три дня...
Баркас повернулся и вышел, не очень придерживая за собой дверь. Сидящий в приемной Толстяк проводил бригадира удивленным взглядом.
Через час Баркас в одном из нахичеванских кафе разговаривал с Севером.
– Они и нам негодные пушки двинули, – рассказал тот. – Ищем, но пока не можем найти. Может, уже кто-то их грохнул!
Север красиво закурил.
– Слушай, я хочу твоему шефу вот что предложить, поставить на «пятачке» игральный станок и на «Супермаркете» – три. За тридцать процентов с доли. Передашь?
Баркас кивнул.
– Чего шефу глаза мозолить. Это моя территория. Давай, ставь!
Север посмотрел внимательно, но ничего не сказал.
Вечерами становилось прохладно, и три бомжа пришли к развалинам дома путевого обходчика, чтобы заночевать в подвале. Спустившись в замаскированный люк, они привычно стаскивали на бетонную плиту щепки, обрывки бумаги, тряпки. Небольшой костерок позволял сварганить прямо в консервной банке какое- то варево.
Вдруг из темноты послышался стон. Подойдя на звук, самый младший увидел торчащую из-под фанеры руку.
– Давай раскапывать!
Через несколько минут они откопали изуродованного Калинку.
– Ну и ну...
Первейшая заповедь бомжа – не влазить в чужие дела, держаться подальше от неприятностей и никогда не обращаться в милицию. Но каждый из них знает, что и сам может в любой момент оказаться с переломанными костями в глухой дыре. Поэтому, бросив облюбованное место, они позвонили в «скорую», милицию и пронаблюдали со стороны до тех пор, пока не прибыли машины.
В четверг как обычно к киоску Шершня подошли два гориллообразных парня и в ленивом ожидании подставили дегенеративные физиономии под открытое окошко.
– Тут проблема, парни!
