обтягивающем зеленом комбинезоне и красных — в цвет накачанных силиконом губ, сапогах до колена, она походила то ли на ящерицу, то ли на Хозяйку Медной горы.
— Мы сделали столько передач — с фактами, фамилиями, суммами, нас бы уже давно убили! Правда, Антон?
— Типун тебе на язык! — поморщился Шишлов. — Но факт действительно налицо!
Он развернулся в крутящемся кресле и доверительно наклонился вперед.
— Объясни мне, Ваня, вот что…
Антон очень быстро стал говорить ему «ты», впрочем, так он обращался почти ко всем, как мэтр к ученикам и поклонникам.
— Я сделал передачу про то, как сенатор получил взятку в три миллиона долларов. И никто в меня не стрелял. Я снял сюжет про фальсификацию выборов в одной из областей. И никто меня не арестовал. Я показал руководителя холдинга, сбившего на машине трех человек и сфальсифицировавшего материалы следствия. И канал повысил мне зарплату. Объясни, пожалуйста, что есть в твоем репортаже такого, из-за чего умирают и пропадают люди?!
Иван задумался.
— Два объяснения. Или мой репортаж касается более важных фигур, чем были в твоих… гм, в ваших. Или речь идет о больших суммах. Возможно, эти причины сливаются в одну…
Шишлов усмехнулся.
— А ты самонадеян, коллега!
Перебирая ногами, он проехался в своем кресле к сидящей на диване жене и погладил острую коленку.
— Что скажешь, Коша?
Ящерка пожала узкими плечиками.
— А люди действительно пропадают?
Черепахин вздохнул.
— Я же рассказывал, и это все можно проверить!
В это время прозвонил его мобильник. На связь вышел Перепечай.
— Твой Губарев не поладил с руководством института нефти и газа, несколько лет назад уволился и уехал в Донецк, с тех пор его следы затерялись. Профессор Михайлюк — директор того же самого института бесследно пропал года два назад… Интересная картинка получается — неладно что-то в этом их институте! Вот еще подсоберу материала и напишу статейку…
— Спасибо, Лаврентий Николаевич! Только помните об осторожности!
Черепахин отключился и повернулся к Шишловым.
— И еще двое пропали. Лучшие специалисты в газовой сфере!
Антон почесал затылок.
— Ну что ж… Будем готовить передачу. Надо посылать экспедицию. Коша, продумай детали.
— Сделаю, — яркие губы сложились в уверенную улыбку.
— Думаю, надо особо в районе Зеленых Лук поработать, — сказал Черепахин.
— Нет возражений, — кивнул Антон.
— Согласна, — подтвердила его супруга.
Ну и жара, мать ее! Хоть не высовывай нос из кондиционированной кабины… Но сегодня не отсидишься! Томас Джонс — аккуратный мулат в чистом и как всегда наглаженном комбинезоне, отстегнул массивные замки, обошел капот спереди и, упираясь ногой в бампер, потянул его на себя. Тяжелое оперение откинулось вперед вместе с крыльями и фарами, открывая двигатель Detroit Diesel-S 60 мощностью четыреста пятьдесят лошадиных сил и объемом четырнадцать литров. Он сверкал и походил на выставочный образец. Томас удовлетворенно кивнул.
— Все контролируешь службу технического обслуживания, Джонс? — спросил дежурный механик Бакст, нетерпеливо вертя в руках пломбирные щипцы. — Неужели думаешь, что мои ребята подведут? Нет, они прекрасно понимают, что работают на полигоне и на их плечах огромная ответственность!
— Не в этом дело, дружище! — Водитель проверил уровень масла, потрогал высоковольтные провода и вернул капот на место. — Просто я привык все проверять лично. К тому же я люблю американские тягачи! Громадные, с длиннющими капотами и огромными спальными отсеками… Америка — единственная страна мира, которая вообще не ограничивает их длину…
«Ну, началось! — подумал Бакст. — Опять сел на своего конька!»
Джонс защелкнул замки, обошел кабину, открыл и осмотрел насос. Тот тоже находился в отменном состоянии.
Джонс обернулся. Бакст стоял в стороне и наблюдал за ним, скептически улыбаясь.
— Правда, раньше ограничения были, и, чтобы уложиться в разрешенные десять метров, многие фирмы выпускали бескапотные машины, а двигатель размещали под кабиной. Но в 1983 году ограничения сняли, спрос на бескапотники упал, и выпуск их резко сократился…
Теперь Джонс залез в отсек для шланга, проверил гофрированные кольца из резинопластика, зачем- то протер их ветошью и опять оглянулся на механика.
— Представляешь, дружище, сегодня в США выпускается одна-единственная модель бескапотного тягача — «Freightliner Argosy», причем всего восемьсот-девятьсот машин в год…
Бакст, крепкий рыжий парень из Вайоминга, только покрутил головой и сплюнул.
— Ты мне уже все мозги продолбил! И откуда у тебя столько всякой ерунды в башке? Когда закончишь, позовешь!
Он повернулся и направился к дверям гаража. Это было нарушение инструкции но, в конце концов, кого контролировать? Джонс работает на базе уже восемь лет, считается лучшим водителем топливовоза, и именно он должен сегодня заполнить цистерну своего «Freightliner» экспериментальным горючим. Поэтому вокруг сегодняшней заправки такой ажиотаж. Но почему именно Бакст обязан выслушивать все, что мулат знает о тягачах? В конце концов, за это ему не доплачивают…
Дежурный механик скрылся в прохладном помещении, а Джонс, продолжая монотонно бубнить про преимущества американских тягачей перед азиатскими и европейскими, а своего — перед любыми другими, и все еще возился со шлангом. И если бы Бакст не покинул свой пост, он бы обязательно спросил: «А что это ты делаешь?» И вряд ли бы лучший заправщик базы смог ему убедительно ответить.
Через десять минут водитель вызвал механика из прохладного офиса, и Бакст сноровисто опломбировал капот, все открывающиеся полости, включая вещевые ящики в кабине и даже ниппели громадных ребристых колес.
— Фотоаппарат? Диктофон? Мобильный телефон? — для проформы спросил Бакст, но Джонс только улыбнулся.
— Я же не новичок. К тому же меня еще десять раз обыщут…
— Ладно, выезжай. Удачи! — добродушно напутствовал Бакст.
Огромный «Freightliner», сдержанно рыча мощным двигателем, выехал за пределы автопарка и, проехав несколько километров по узкой асфальтовой дороге, оказался перед шлагбаумом, закрывающим въезд в топливный сектор. Часовые тщательно изучили документы, проверили все пломбы, тщательно обыскали водителя и досмотрели машину, даже, надев противогаз, заглянули в цистерну.
— Думаете, я прячу там русского шпиона? — улыбаясь, спросил Джонс.
— Скорей, африканского! — мрачно ответил рядовой Чоки, который был индейцем племени чероки и не любил чернокожих. — Проезжай!
На огороженной территории топливных складов стояла блестящая алюминиевая цистерна без опознавательных знаков, только на торце виднелась черная надпись: «И 413-2011».
— Принимай две тонны! — заглянув в накладную, распорядился немолодой диспетчер с седыми вислыми усами.
— Чего так мало? — удивился Джонс. — В М-60 меньше четырех не заливают!
— Ты кто — заправщик или генеральный конструктор? — спросил диспетчер, и Джонс перестал умничать.
Он выпустил серый, похожий на водяного удава, шланг и, когда молодой рабочий-мексиканец вставил
