— В России во всех парках стояли скульптуры «Женщина с веслом», — снова усмехнулся мужчина. — Правда, из гипса и с отбитыми носами…
— Ты бывал в России?
— Нет. Дедушка Макс был в русском плену, он много рассказывал…
— Наверное, это было раньше. Я только вернулась из Москвы, но «Женщин с веслом» не видела. Правда, и по паркам не ходила. Переговоры, консультации, протокольный банкет…
— И как прошли переговоры? — Осторожно повернувшись, Курт пытался нащупать на резной тумбочке сигареты, но безуспешно. Тогда он дотянулся до выключателя, щелкнул кнопкой — мягкий голубоватый свет из-под стеклянного колпака торшера осветил просторную комнату со старой, но добротной мебелью, вышедшими из моды коврами и тяжелыми шторами на оконных проемах. Пахло пылью, нежилой запах еще не выветрился.
— Закончились они лучше, чем начинались, — засмеялась Инга и перевернулась на спину, согнув ноги в коленях. — Нас принимали в небоскребе «Трансгаза» — последний этаж, прозрачные стены, прозрачный лифт. Красиво. Но шеф панически боится высоты и открытого пространства. Я думала, у него начнется истерика, и все полетит в тартарары…
— И что?
Курт наконец нашел сигареты, прикурил, дал затянуться женщине. Та, вытянув губы трубочкой, пустила к потолку несколько расширяющихся колец.
— Хорошо, что я дала ему успокаивающую таблетку, — она вернула сигарету и улыбнулась. — Да и русские догадались зашторить окна, так что все прошло гладко. Подписан контракт на пять миллиардов евро!
— На сколько?! — Курт дернулся.
— Пять — миллиардов — евро, — с расстановкой повторила она.
— Да, вижу мне надо переходить в газовую сферу! — с досадой произнес мужчина. — На недвижимости таких денег не заработаешь, даже если продашь «Бурдж аль Араб»![9] Или пирамиду Хеопса!
— У нас тоже нечасто бывают такие контракты. — Инга встала, подошла к столу, налила и жадно выпила стакан колы. — В этот раз фирма взяла полное обеспечение нового газопровода. Оборудование, монтаж, разработка компьютерной программы управления перекачкой… Такие объемы бывают раз в десять лет…
— На этой сделке ты и разбогатела?
Фройлян Шерер взяла с подноса стакан с виски, добавила лед, подошла к окну, раздернула шторы и задумчиво уставилась на морщинистый от ветра пруд, голые ветки деревьев, желтую листву на еще зеленом газоне. Курт внимательно осмотрел ее с головы до пят. Нескладной костистой фигурой она и вправду напоминала лошадь. Развитый плечевой пояс, ноги и руки мускулистые, как у мужчины, откровенно торчащие ребра…
«Худая корова еще не газель!» — вспомнил он поговорку, способную разорить все фитнес-салоны. Но тут же устыдился столь неджентльменских мыслей. Надо найти Инге объективное, но более мягкое прозвище!
— Гюнтер Краус станет еще богаче, — наконец ответила женщина. — Его московский партнер тоже. Все остальные останутся при своих…
— Да ну?! — хмыкнул мужчина. — А как же последние приобретения? Хороший домик, дорогой автомобиль…
Инга залпом выпила соломенного цвета жидкость.
— Моего бонуса на это бы не хватило. Помогло наследство родителей.
— Да ну?! — повторно хмыкнул Курт. — А может, это подарки твоего шефа? Разумеется, абсолютно бескорыстные…
— Перестань! Все знают, что он «Синий»! Выпить хочешь?
Инга побулькала квадратной бутылкой «Джонни Уокера», со стаканами в руках подошла к дивану.
— Ты знаешь, что в России пьют залпом и до дна?
— Знаю. Дедушка Макс научился так пить.
— Давай по-русски!
— Давай!
Они выпили.
За окном смеркалось. Курт встал и разжег камин. Красно-рыжие блики заплясали по комнате, по устаревшей, но еще крепкой мебели, по белому телу Инги со слегка отвисшими грудями и лохматым треугольником внизу живота.
— А может, это подарки другого мужчины? — неожиданно спросил Курт.
Инга вздрогнула.
— Какого мужчины? У меня есть только ты…
— Того, с которым ты месяц назад выходила из «Гостинного двора». Я как раз проезжал мимо, когда вы садились в машину. Случай! Ты была настолько увлечена, что меня даже не заметила…
Фройлян Шерер густо покраснела и поблагодарила Бога за то, что в сумраке этого видно не было.
— Это не то, что ты думаешь… — хрипло проговорила она.
— Да ну?! — хмыкнул Курт в третий раз. — А что же?
Инга молчала. Курт налил себе и ей, потерянно отошел в сторону и опустился в кресло. Потертая кожа неприятно холодила разгоряченное костром тело. Он поежился.
— Я думал, у нас серьезные отношения… Я даже купил обручальные кольца…
Голос его был насыщен горем.
«Курт» блестяще вел разведопрос, мастерски играл на чувствах и прекрасно «дожимал» объект разработки, подталкивая к всплеску искренности, которая категорически противопоказана любому агенту. Когда-то Ингу Шерер учили разгадывать такие «постановки», но это было довольно давно, к тому же она находилась во власти эмоций, что для оперативного работника вообще недопустимо.
— Это был деловой обед и ничего больше!
— Да, конечно…
Голос дрогнул, глаза предательски заблестели — он провел по ним рукой и отвернулся.
— Поверь мне, Курт! — Инга подбежала, опустилась на ковер и обхватила его колени. — Это господин Гофман, он просил отдать его фирме разработку компьютерной программы по нашему контракту! Только и всего, клянусь тебе!
Она тоже хорошо играла, и мизансцена выходила довольно искренней. Оба актера, несомненно, могли добиться успеха на бродвейских подмостках.
— Это правда? — В голосе ревнивого влюбленного зародилась надежда.
— Ну конечно, дурачок, ну конечно!
Инга принялась покрывать поцелуями его бедра, и организм мужчины отреагировал соответствующим образом. Так магистральная труба напрягается и вибрирует, когда компьютерная программа прокачивает через нее нагнетаемый под оптимальным давлением газ. Слова стали не нужны. Курт погладил Ингу по волосам, она наклонилась вперед, и ее красивые губы привычно поглотили модель трубы, как делает это очередная контрольно-измерительная станция на маршруте газопровода. Голова девушки совершала ритмичные колебательные движения, словно шток насоса, разрушающий представление окружающих об Инге Шерер, как бесполом сухаре, способном выполнять только мужские функции. Но в загородном домике не было никого, кого следовало в чем-то разубеждать. В большой уютной комнате царили искренность и любовь, любовь и искренность. Так они и процарили здесь до самого утра.
