не бомбил Министерство путей сообщения жалобами и угрозами. Будто ничего и не случилось. Ответ напрашивался сам собой: пассажирами девятнадцатого вагона являлись «мертвые души», призраки. Версия вроде бы неплохая. Но железнодорожные кассиры в Тиходонске утверждали, что продавали билеты реальным людям из плоти и крови, по вполне настоящим документам. И милицейский наряд подтвердил, что перед отправлением девятнадцатый вагон был забит под завязку, а старушка Мартыновна из Миллерово, торгующая на перроне сигаретами, водкой и закуской вразнос, говорила, что три молодых парня из последнего вагона, купили у нее блок «Мальборо-Лайт», четыре бутылки водки и баллон соленых помидоров. Причем выглядели они вполне реально: крепкие, спортивные, с короткими стрижками, похожи на борцов. А может — на боксеров…
Дурдом, это точно. Девятнадцатый вагон завис над Московской транспортной прокуратурой, как дамоклов меч. Но потом хитроумный начальник следственной части придумал выход из положения: поскольку трупы проводников были обнаружены в Тиходонском крае, надо весь этот дурдом спихнуть в Тиходонск. На транспорте любят перекидывать нераскрытые дела на чужую территорию, особенно в конце отчетного периода. Пока далекие коллеги разберутся что к чему, пока схватятся за голову, пока повозмущаются, пока отфугуют его обратно — глядишь, а хитроумные мудрецы уже премии получили, а то и награды отхватили… Впрочем, чего душой кривить — делают это не только на транспорте.
Так дело о пропавшем вагоне пришло в Тиходонск. Формально придраться не к чему — убийство перевешивает все другие преступления и определяет территориальную подследственность, так что фуговать его обратно оснований нет. Но местные мудрецы стали по-своему химичить: взяли и разделили дело: трупы отдельно, вагон отдельно.
А что, собственно, вагон? Пропали пассажиры? А заявления родственников о пропаже имеются? Нет. Значит, и дела нет. Правда, вот оно, официальное, пухленькое, подшитое, с подписями и печатями, куда его денешь? В корзину, конечно, не выбросишь. Зато приостановить можно, и никто обжаловать такого решения не будет. Вот и выходит, что фактически уголовное дело есть, а юридически — вроде, и нет! Или наоборот — неважно… И если судить по документам, справкам, отчетам, то расследование продвигается вполне успешно. А что результатов нет, так это извините: расследование — одно, а результаты — совсем другое. Есть и вовсе не раскрываемые дела, хоть ты из кожи вылези!
Единственным полноценным результатом следствия остался факт поимки жениха Димы — его нашли на шоссе Энтузиастов, в трехкомнатной квартире, в обнимку с молодой особой по имени Зинаида, которая шутя принимает по шесть томагавков за ночь, не пьет с проводниками и работает кладовщицей на нефтебазе. Дима в самом деле нашел, что искал.
Но дело вовсе не в нем.
Пропавшие машинисты тоже не испарились бесследно: одного видели в Саратове, где он завел новую семью, второй водил электровозы со станции Казань-Пассажирская.
Но и не в машинистах дело.
Вагон № 19 найдут через полгода. Как всегда бывает, когда дело раскрыто, то кажется, что ничего особо сложного в нем и не было, и находится много крепких задним умом мудрецов, которые, ухмыляясь, намекают, что только полные идиоты могли так долго с ним возиться.
Глава 1
Время беспредела
Старинный четырехэтажный, респектабельного вида особняк, с отреставрированной художественной лепниной, расположенный к тому же в двух шагах от Кутузовского проспекта, прекрасно характеризовал занимающую его организацию и ее руководителей.
Во-первых, они имели немалые деньги, во-вторых, дружили с городскими властями, в третьих, уважали сами себя.
Перечисленные признаки надежно подтверждали, что ООО «Удача» является крупным, надежным и преуспевающим концерном. По-другому и быть не могло: «Удача» занималась контролем над игорным бизнесом, ей подчинялось семь казино и добрая сотня залов игровых автоматов, а игровой бизнес, как хорошо известно, убыточным не бывает. Несмотря на теорию вероятностей, согласно которой выигрыши и проигрыши должны распределяться «фифти-фифти», казино всегда оказывается в выигрыше. Поэтому «Удача» процветала.
Правда, в столичном РУБОПе эта фирма числилась легальным прикрытием организованного преступного сообщества, но кто в современной России обращает внимание на подобные мелочи и верит оперативным материалам? Правильно, никто. Но никакой криминальной «крыши» у «Удачи» не было, что само по себе было фактом очень красноречивым и косвенно подтверждало версию РУБОПа.
В самом крупном казино концерна, «Алмазе», — высоченные, метров в пятнадцать, потолки и свисающие на пол-этажа хрустальные, ослепительно-яркие люстры. Внизу раскинулась огромная территория игрового зала: хозяева утверждают, что он больше, чем в немецком Баден-Бадене, австрийском Бадене, и даже превосходит самый знаменитый игровой зал планеты в Монте-Карло. Здесь царит атмосфера праздника: гирлянды цветных шаров, нарядные дамы и господа, вышколенный персонал в отутюженной униформе… Голоногие девочки объявляют условия лотерей, официанты в белых смокингах разносят на подносах шампанское, виски и колу: для играющих выпивка бесплатная.
Правда, есть здесь публика и попроще: вон, между игровых столов прохаживается молодой человек с подкрашенными пергидролем волосами и вздернутым носом, напоминающим крючок для одежды. На вид обычный студент: пиджачок на нем незатейливый, форсу — ноль. Однако видно, что здесь он свой: спокойно берет мартини с подноса у официантов, многие из посетителей здороваются с ним, как со старым знакомым, ведут какие-то тихие разговоры, иногда даже удаляются вместе в направлении туалетной комнаты. Похоже, студент тоже выполняет здесь роль официанта, только предлагает не напитки, а кое-что покрепче, повеселее, и деятельность свою не афиширует. Иначе ходил бы он в белом, как очищенный героин, смокинге с синим беджиком на груди: «Крючок, наркодилер»…
С галереи второго этажа на весь этот бурлеск смотрят посетители ресторана. Там тщательно продуманный интерьер: хрустящие скатерти, мягкие кресла, старомодные настольные лампы с мягко рассеивающими свет абажурами. Вдоль вытянутого зала расставлены огромные плоские аквариумы, населенные экзотическими рыбами. За ними установлены двухместные столики, именно их посетители могут смотреть через барьер вниз, туда, где властвует азарт игры. Кухня здесь, в отличие от многих ресторанов в казино, приличная: шеф-повар опровергает устоявшееся мнение, что в любом подобном заведении хорошим бывает что-то одно: либо кухня, либо игра.
В «Алмазе» мощная охрана: крепкие вежливые мальчики и девочки на входе, неприметные молодые люди в зале, не привлекающие внимания, но сами внимательно контролирующие обстановку. Везде установлены телекамеры — открыто или скрыто: в зале, ресторане, туалетах… Специальные камеры ведут наблюдение за входом и прилегающей территорией.
Когда к парадному подъезду подкатил столь же скромный, сколь и респектабельный, «Бентли», два охранника тут же выскочили встречать хозяина.
Александр Григорьев — важный, преисполненный достоинства блондин с холеным лицом, сидел не шелохнувшись до тех пор, пока один из охранников не распахнул дверцу. Только тогда он соизволил неторопливо вылезти наружу и поднялся по ступенькам к обитой блестящей бронзой тяжелой двери. Ему было сорок пять, но обрюзгшее лицо и начавшая расползаться фигура прибавляла добрый десяток лет.
На хозяине, как всегда, была новая, с иголочки, одежда: костюм Бриони, башмаки от Гуччи из тонкой, отливающей перламутром кожи, сорочка Ферре и трехсотдолларовый галстук Валентино. Он расписывался ручкой Монблан, прикуривал от зажигалки Дюпон, носил очки Диор. Григорьев очень любил престижную атрибутику, и о стоимости его часов ходили самые невероятные слухи.
В сопровождении почтительных охранников Григорьев поднялся в прозрачном лифте на третий этаж, где находились его личные апартаменты. Через полчаса у него ожидалась встреча с председателем городской комиссии по азартным играм, и он еще хотел к ней подготовиться.
