роде… И вот результат!
— По существу, это и есть «машина времени»! — оживился мэтр Алекс, который все время щелкал клавишами своего микроноутбука. — Правда, не такая, как описывал Уэллс и другие фантасты. Она не сама перемещается между веками, а перебрасывает материальные объекты…
— Мы не ожидали подобного эффекта, — развел руками Главный конструктор ускорителя мсье Жераль.
Научный руководитель проекта мсье Плюи кивнул:
— Да. Это как раз то, что относится к «отдаленным последствиям». Самое главное, что никто не скажет точно — где заканчивается физическая граница этих последствий! Я думаю, что по всей линии проекции в земной толще произошли изменения. И мягкие грунты, и скальная основа, и мантия, магма, ядро — все изменило физико-технический состав на соответствующий тринадцатому веку. И на той стороне земного шара почва наверняка изменилась. Но это можно проверить: достаточно зачерпнуть песок в точке проекции. А дальше? Произошли изменения в ближнем космосе? А в дальнем? В звездных системах и на планетах по линии проекции? Как это проверишь?
Гринвей повторил свой жест.
— Темпоральное поле не рассеивается. Так что, теоретически, ваш луч пронзил Вселенную насквозь, отбрасывая все на своем пути на семьсот лет назад.
— Я бы не был столь категоричен, — возразил Алекс. — Это наши представления о явлении, которого мы, практически, не знаем. Надо учитывать нелинейные изменения, флуктуации, неизвестные закономерности…
Теоретики заспорили между собой. Сотрудники ускорителя терпеливо ждали. Морис из Службы безопасности как всегда молчал, иногда делая пометки в небольшом блокноте. А кроме них, пятерых, в специально оборудованной переговорной комнате с защитой от прослушивания никого не было.
Спор затягивался. Плюи деликатно кашлянул:
— Извините, коллеги, вы не могли бы отложить высоконаучную дискуссию? — перебил теоретиков Плюи. — У нас сугубо практическая проблема: пропал человек. Молодой паренек, Клод Фара. Он работал в нижнем туннеле. Что с ним произошло? И где он может быть?
Темпоральщики переглянулись. Гринвей пожевал губами.
— Если проводить аналогию с землетрясением… Там смещаются и сталкиваются огромные тектонические плиты, происходят подвижки — по вертикали и горизонтали… В результате образуются трещины и провалы, меняется ландшафт, появляются новые горы и исчезают старые, разрушаются здания… Так вот, время — это четвертое измерение, оно тоже представляет собой сферу, обитаемую сферу. Эта сфера, как и земная, имеет свою структуру — кору, мантию и ядро. И здесь случаются свои катаклизмы, только сдвигаются и сталкиваются огромные темпоральные пласты. Происходит диффузия разных времен, взаимопроникновение, поэтому этот ваш Фара мог оказаться где угодно…
— Погодите, мэтр Гринвей, — поднял руку Плюи. — Я что-то не слышал, чтобы в результате землетрясения житель Чикаго попал хотя бы в Спрингфилд. Не говоря уже о Москве или Австралии.
Гринвей усмехнулся.
— Зато благодаря землетрясению Моисей смог провести евреев через Красное море. Возможно, там имело место и времятрясение! Тогда сорок лет блужданий по пустыне получают совсем другое объяснение: они просто перенеслись на сорок лет вперед…
— Это вы уж слишком, — скривился Жераль.
Мэтр, как бы защищаясь, выставил ладонь:
— Нет-нет, я ни в коем случае не посягаю на Библию. Меня интересует только физическая сторона феноменов. Вы читали, что во время землетрясения повышается концентрация радона в воде, падает уровень в колодцах, беспокоятся животные… А что будет при времятрясении? Помутится сознание, вода закипит через полсекунды или не закипит вообще, погаснет огонь… Испарится бензин, утратит способность к делению уран-235. Возможно, несколько возрастет радиоактивный фон. Будут сходить с ума часы — стрелки замрут в разном положении, потому что переход во времени не одномоментен, а с разбросом — плюс- минус… У некоторых людей возникнут расстройства здоровья: тошнота, понос, головокружение…
— Извините, мэтр Гринвей, — вновь перебил Плюи. — Так где наш парень?
— Гм…
Мэтр помолчал. Похоже, у него язык не поворачивался сказать то, что должно было прозвучать.
— По времени он теперь… в тринадцатом веке… Хотя звучит это довольно дико… Расчеты и формулы — одно, а практика — совсем другое… Да… Но как ни невероятно это звучит — он первый путешественник во времени и сейчас находится в Средневековье! Хотя его пространственное положение определить невозможно.
Наступила тишина. Глаза у Мориса округлились. Он был предметно конкретным человеком и никогда не читал фантастику. А теперь фантастика проникла в его повседневную жизнь.
— А как вернуть его обратно? — спросил Плюи.
Гринвей опять переглянулся с коллегой. Алекс пожал плечами.
— Надо воспроизвести обстановку перехода во времени, только с противоположным вектором…
— Что это значит? — не выдержал Жераль.
— Не знаю. Я же не экспериментатор… Просто физические условия второго запуска должны быть диаметрально противоположны первому.
Плюи поднял палец:
— А если запустить ускоритель в обратном направлении? Ну-ка, дайте мне листик бумаги…
— Как это будет выглядеть на практике? — спросил Жераль, пока научный руководитель проекта что- то азартно считал. — То есть как произойдет возвращение?
Алекс опять пожал плечами:
— Трудно сказать. Может быть, условием будет нахождение объекта в зоне темпорального луча… А может, возвращение произойдет независимо от его местонахождения…
Гринвей напряженно размышлял.
— Чужеродные тринадцатому веку объекты должны вернуться в любом случае, я так думаю. Притом в том же месте, где и исчезли.
Алекс кивнул:
— Пожалуй… Но если объект находится в зоне воздействия темпорального луча, то он вернется в тот же момент, как исчез. С небольшим временным отклонением — от нескольких минут до часа. Это вызвано естественными флуктуациями темпорального поля. А если он успел переместиться в другое место, то тогда вернется в момент повторного воздействия…
Плюи оторвался от своих расчетов.
— Что ж, если перенастроить полярность магнитов, то получить противоположный вектор вполне реально… А скажите, пожалуйста, коллеги…
Секретное совещание продолжалось.
Группа Андерса вернулась через сорок минут. Им не удалость обнаружить ни одного жителя. Во многих домах очаги еще были теплыми, где-то остались зажженными примитивные масляные лампы, причем масло в них еще не успело выгореть. Кое-где, на низких глиняных возвышениях, заменявших столы, стоял не успевший остыть ужин. Но поселок нельзя было назвать необитаемым: где-то в загончиках блеяли оставленные овцы, по лабиринтам улиц носились тощие собаки, в одном из домов Андерс обнаружил огромного петуха, деловито обходившего пустые комнаты.
Вообще, кроме загадочного отсутствия людей здесь поражала крайняя убогость обстановки. Даже в лучших из домов не было мало-мальски приличной мебели, не говоря уже о холодильниках и телевизорах… Кстати, электричества здесь тоже не было. Сперва Андерс предполагал, что где-то в поселке стоят дизельные генераторы, но так и не нашел ни одного.
По приказу Андерса на крыше одного из домов был выставлен пост с мощной оптикой ночного видения, который зафиксировал движение в восточной части поселка — далеко, где-то на самой окраине. Идентифицировать объекты не удалось, но они были достаточно крупными и сбиты в большие группы — возможно, это люди… или какой-нибудь домашний скот.
