– Ты сказал
Префект оборвал смех так же внезапно, как и рассмеялся. Затем тихо, будто самому себе, пробормотал:
– Одно можно сказать наверняка: кровь этого
– Я пехотинец и не разбираюсь в лошадях, – пробормотал белокурый легионер и понял, какую глупость сморозил.
Но префект преторианцев либо не расслышал его реплики, либо не хотел слышать.
– Ты грамотен?
– Да.
– Жена есть?
– Нет.
– Твой отец римлянин? – Да. Был.
– А мать?
– Она была с севера империи, – замялся Марк.
– Понятно, – хозяин смотрел куда-то мимо красавца-блондина. – Род Крадоков всегда славился горячей кровью и неукротимым нравом…
Он помолчал, а потом заговорил вновь:
– Как звать тебя?
– Марком.
– И это все имя?
Аквелифер даже покраснел и, не глядя на собеседника, тихо произнес:
– Злотокудрый. Марк Злотокудрый.
– Злотокудрый, говоришь? А почему бы, собственно говоря, и нет?! – префект вновь разговаривал сам с собой. – Разве Крадокам помешала бы парочка златокудрых внуков?
Префект поднял руку, и вновь рядом с ним оказался Александр. На лице начальника охраны была написана готовность выполнить любую команду.
– Это Марк – новый гвардеец, он будет служить в третьей когорте[18] ! – приказал Крадок. – Отведи Марка в казарму и распорядись, чтобы его покормили!
Лагерь преторианцев располагался на северной окраине Рима. Пребывание Марка в императорской гвардии началось с лицезрения наказания стражника Лутория, оплошность которого позволила Макрипору завладеть мечом.
Около тридцати гвардейцев выстроились в две шеренги с палками наготове. Наказуемый бросился по узкому проходу, и на него тут же обрушился град ударов. Пробежав половину пути, он зашатался и пошел медленней, закрывая голову разбитыми в кровь руками. Палки с треском впивались в его тело. За экзекуцией наблюдали все свободные от службы преторианцы и лично префект. Поэтому гвардейцы не могли щадить своего товарища и лупили изо всех сил. Несчастный еле держался на ногах, он шел все медленней и упал, не дойдя до конца шеренги. Окровавленное тело унесли.
После этого Публий Крадок наградил Марка серебряным браслетом за смелость, и выстроенные когорты троекратно ударили тупыми сторонами копий в землю, приветствуя отличившегося новичка.
Хотя многие преторианцы ворчали, что нет никакого подвига в том, чтобы зарубить раба, но явное покровительство префекта заставляло недовольных скрывать свое настроение.
На первое время Марк получил должность начальника охраны семьи префекта Крадока. Кроме того, ему было поручено персонально охранять Варению. Он жил в доме префекта, расставлял и проверял посты, сопровождал дочь префекта во время выходов в город. И всегда ловил на себе ее горячие взгляды и обещающие улыбки.
Варения полюбила гулять по саду в вечерних сумерках в сопровождении златокудрого красавца, расспрашивала его о жизни, бывшей службе и будущих целях. Но молодому человеку все время казалось, что рядом с ним идет Руфь, только занимающая высокое положение. Поэтому он не отличался красноречием и избегал прикосновений, которые так естественны, когда проходишь по узким тропинкам…
А через месяц Крадок позвал нового стражника к себе на веранду. Он был в пурпурной тоге и имел вид важный и торжественный. Какое-то время префект смотрел себе под ноги, будто раздумывая о чем-то, а затем резко вскинул голову и, глядя в глаза собеседнику, спросил, четко выговаривая каждое слово:
– Марк, ты хочешь стать мужем Варении, моей единственной дочери? Стать зятем префекта Крадока, иметь такой же дом, сад – он сделал широкий жест рукой, обводя все окружающее великолепие. – Ты хочешь стать центурионом, трибуном когорты? Или войти в политику и заседать в сенате? Это может стать доступным, со временем все высоты тебе покорятся. То, что невозможно для Марка Златокудрого, вполне достижимо для зятя Публия Крадока!
Марк потерял ощущение реальности происходящего. Центурион, трибун, сенатор… От таких перспектив у кого угодно закружится голова.
«Но что все это значит? А как же Авл Луций? Может быть, это какая-то тонкая, недоступная моему пониманию игра?» – напряженно думал молодой человек, неискушенный в придворных интригах, но много слышавший об их губительной изощренности…
– Ну же, отвечай!
– Я простой солдат, – забормотал Марк. – Я честно служу Риму там, куда он меня посылает…
Крадок презрительно скривил губы.
– Послушай, Златокудрый, ты не похож на глупца! Такое предложение получают один раз в жизни. Итак, у тебя две секунды: да или нет?!
– Да! – почти выпалил Марк, даже не предполагая, какие изменения в его судьбе несет это короткое слово.
Дальше жизнь пошла своим чередом, но Марк с беспокойством ждал дальнейшего развития событий. Крадок был серьезным человеком, и их разговор должен был возыметь какие-то последствия, причем в ближайшее время. Он нервничал в ожидании развязки. И спустя три дня она наступила.
После полудня примипил Луций, очевидно, по вызову хозяина, явился на виллу Крадока. На этот раз сопровождали его всего два незнакомых легионера. По-прежнему вилла сверкала белизной мрамора, журчал фонтан, ухоженный сад давал прохладную тень и источал благоухания цветов. Только на этот раз гостя встретил не хозяин и не управляющий, а безымянный раб, который и провел его внутрь виллы.
Поставив своих преторианцев рядом с обезоруженными охранниками пришедшего, Марк стал на веранде, расставив ноги и заложив руки за спину. Он немного нервничал. И, как всегда бывало в такие минуты, стал крутить на пальце перстень, с которым не расставался ни днем, ни ночью. Это был его талисман, который однажды непостижимым образом спас ему жизнь.
Марк приготовился долго ждать, но уже через несколько минут его бывший командир показался на мраморных ступенях. Он выбежал так стремительно, как будто кто-то с силой толкнул его в спину. Несколько секунд примипил ошарашенно озирался по сторонам, пока их глаза не встретились, и сразу же Авл Луций устремился навстречу Марку. Его лицо было искажено столь неподдельной яростью, а движения были так решительны, что молодой человек инстинктивно взялся за рукоять гладиуса.
Но по мере сокращения расстояния решимость Луция таяла, а когда их разделяло всего несколько шагов, первый центурион легиона вообще остановился. Гнев исчез с некогда властного лица, щеки обвисли, взгляд погас, и вместо гневной отповеди Марк услышал обиженную речь старого, смертельно уставшего человека:
– Как же ты мог, Марк?! Я же вытащил тебя из грязи, я же хотел… А ты сломал все мои планы… Теперь я должен покинуть Рим…
Его тираду прервал появившийся в дверях префект.
– Авл! – загремел он голосом, который мог перекрыть шум сражения. – Скажи-ка мне, мало ли я сделал для тебя? Неужели же не больше, чем ты для этого юноши?
Луций замолчал и опустил голову.
