Я опешил.
- Что же вы молчите? - Улыбка стала явной и откровенно издевательской. Так она смотрела на Золотова полчаса назад.
- Откуда вы знаете?
- Вот то-то! А в ресторане комедию разыгрывали… Дескать, я такой правильный и честный, и пить с тобой не буду, и разговариваю свысока! А дома-то у себя пили с ним коньяк, пили! И разговоры разговаривали по душам…
- Да ты что, девочка, с ума сошла? Откуда эта чушь?
У меня даже дыхание перехватило от возмущения.
- Откуда! Да Валерка и рассказал! Все рассказал, подробно… Как ему в справочном ваш адрес не дали, тогда он пошел в книжный магазин, где подписные издания, знакомые девочки квитанцию нашли, он и переписал и улицу, и дом, и квартиру, и телефон…
Я мгновенно успокоился. Ай да Валерий Федорович! Ведь прирожденный мошенник. С подробностями узнаваемыми, с логикой правдоподобной - ну как ему не поверить? Следователь - человек интеллигентный, должен книжки читать, да и положение небось позволяет дефицитные подписки себе устраивать, а в карточке обязательно и адрес, и телефон. Все сходится.
- Ну а дальше-то что было? - с искренним интересом спросил я и тем озадачил Марочникову.
- Вам позвонили его друзья из горисполкома, а потом он пришел, с коньяком, икрой, конфетами, цветы принес, - она говорила уже не так уверенно. - Вы еще чай заваривали, на стол собирали…
Я представил эту идиллическую картину и не смог удержаться от смеха.
- Ну а потом что, потом, зачем цветы, коньяк, чай? Кстати, он вам когда-нибудь дарил цветы? Нет? Я так и думал. Не похож Золотов на романтика!
- К нужным людям он знает как подойти…
Марочникова запнулась.
- Я-то ему зачем нужен? Чего он от меня хотел?
- Выпили, говорит, он просил к Маринке похорошему подойти, статью другую подобрать, неосторожность вроде бы.
- И я, конечно, согласился?
Она кивнула.
- Посоветовали адвоката, через которого все вопросы с Валеркой решать будете, и сказали, что Маринку скоро выпустите и статью замените.
Вот сволочь! А ведь действительно к тому идет.
- И когда это он у меня гостевал?
Марочникова, несомненно, ожидала другой реакции и сейчас выглядела несколько растерянной.
- Вчера вечером.
- Вынужден вас огорчить, с восемнадцати часов вчерашнего дня до восьми утра сегодняшнего я находился на дежурстве. И был лишен возможности заваривать чай для Золотова и толковать с ним по душам возле букета цветов за коньяком, икрой, конфетами. Кстати, и подписки у меня нет.
Марочникова молчала.
- Ваш приятель обычный враль и аферист. Меня удивляет, как легко вы поверили в то, что он наболтал.
- Как не верить? Он все может! Ну вот это разве справедливо? - запальчиво проговорила она. - Ничтожество, а как захочет, так и сделает! И слушают его все…
- Так уж и все?
- Пусть он наврал, что у вас был и обо всем договорился, но вы тоже сделаете, как он захочет!
- Неужели?
- Увидите!
Похоже, она действительно убеждена в могуществе Золотова.
- Он хоть и прохвост, но с головой. Потому и других ни в грош не ставит.
Марочникова опять, как после допроса, странновато посмотрела, как стрельнула глазами…
- Я вам нравлюсь?
- Гм… Ну… - Даже мой мгновенного действия компьютер не мог подобрать подходящего ответа.
- Ну вообще-то я ничего себе? Могу мужчине понравиться?
Она многозначительно улыбнулась.
- Наверняка, - галантно кивнул я.
- А для Золотова я только безделушка, которой можно хвастать перед другими так же, как часами! Ему самому безразлично, как выглядит женщина! Он так и говорит: 'Мне все равно, пусть будет рожа овечья, ничего, прикроем!' Для него главное - тряпки, деньги… Если у какой-нибудь уродины двадцать платьев да все руки в кольцах, он ей будет все пятки лизать и каждое слово ловить. А мне: 'Знай свое место!' Я для него не человек, а лошадь, даже стихи про это написал! Он ведь еще и великий поэт.
- Какие стихи?
- О, там тонкая издевка. Мол, кто он и кто я. Если найду, дам вам почитать.
Марочникова разволновалась не на шутку, лицо раскраснелось и приняло неожиданно злое выражение.
- А сам-то… Если бы вы знали, какое он ничтожество!
Она на секунду замолчала и устало махнула рукой.
- Ладно, не хочу сейчас об этом говорить…
- На допросе вы были настроены по-другому. И считали Золотова 'нормальным парнем'.
- Ну вы же меня спрашивали об убийстве… К этому он отношения не имеет. А мои впечатления и переживания к делу не пришьешь, вас же интересуют факты… И вообще со следователем лучше не откровенничать.
- Простите, а за кого вы принимаете меня в данный момент?
- Как за кого? Я с вами просто как с человеком.
- Так не получится.
- Все же сейчас мне проще. С вами я почему-то чувствую себя свободно, как с хорошим знакомым, и, мне кажется, могу говорить о чем угодно…
- Да, я исповедник в силу профессии, - попытался я перевести разговор в шутку. - Только вот грехов не отпускаю.
- Жалко… Сейчас никто не отпускает грехов. Что же Маринке делать?
- Как говорится, искупать вину.
- Искупать… Как она там?
- Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ладно? Вот скажите: если вы так расцениваете Золотова, то почему же продолжаете с ним… - я запнулся, подбирая слово, - дружить?
- А куда от него денешься? Он как паук - оплетает со всех сторон.
На глазах у Марочниковой заблестели слезы. Резкие смены настроения, быстрый переход от смеха к слезам и наоборот выдавали в ней натуру нервную, со слабым типом характера, вынужденную нести в себе какой-то тяжкий груз, который не с кем разделить.
- Ладно! - Она беспечно махнула рукой и поднялась со скамьи. - Ну его к черту! Давайте отправимся ко мне, чаем угощу.
Марочникова улыбалась и смотрела весьма обещающе. В согласии она не сомневалась и привычным жестом попыталась взять меня под руку.
- Спасибо, - я отстранился. - Танца вполне достаточно.
- Достаточно? - удивилась она. - Для чего?
- Для выговора! - отрезал я и пояснил: - Какникак, я следователь, а вы - свидетельница по делу, от этого никуда не уйдешь. Да и вообще…
- Неужели вы такой зануда? По крайней мере проводите даму!
- Дама, уверен, дойдет сама. До свидания.
- Вот тебе раз! - Марочникова была в полном недоумении. Очевидно, в ее представлении совсем не так должен себя вести мужчина в подобной ситуации. - Вы же не бросите меня одну? Мне так тоскливо!
