Он мог бы, конечно, объяснить, что опознавать в данном случае будет не он – с Сухановой по эпизоду в прачечной и так все ясно, зря Курбатов воду мутит… Опознавать будут его, Дениса. Суханова запомнила «инженера» с правильным носом, ей останется только ткнуть в него пальцем и сказать: вот человек, который меня связывал, он уж точно знает, кто рванул вашего прокурора Степанцова… Но по понятным причинам Денис не собирался вдаваться в объяснения. И Курбатову уж как-нибудь придется обойтись без его участия – это он знал точно.
– Думаю, ради вас, Петровский, мы не станем переписывать Уголовно-процессуальный кодекс, – жестко сказал прокурор. – Есть порядок, его надо исполнять. И уважать работу своих товарищей, кстати…
– Виноват, – сказал Денис.
– Теперь по «Потрошилову»… – Взгляд Рахманова споткнулся о штатное расписание и скользнул дальше вдоль стола, где сидела Татьяна Лопатко. Ее лицо представляло коктейль хорошистки-активистки с первой парты и набирающейся опыта стервы. Как и большинство замордованных работой женщин-следователей, она никогда не пользовалась косметикой и не следила за своими нарядами. Ну, за исключением очень редких случаев.
– Доложите про новое убийство, Татьяна Леонардовна.
Лопатко качнулась на стуле.
– Прошлой ночью, – сказала она. – На этот раз у кемпинга «Русалка», тридцатый километр по Южному шоссе. Женский труп. Множественные колотые раны. Лицо изуродовано. Все повторяется, как и в тот раз. Серия. У меня никаких сомнений.
– Документы какие-то были при ней?
– Только туфли и лифчик порванный. Все. Похоже, труп выбросили из машины, как и тех, остальных. Ни сумки, ни бумажника, ни пакета. Все прочесали по три раза. И этот сукин сын после себя ничего не оставил. Придется ждать, когда ее родственники, или, может, подруги… или сутенер ее очухаются и объявят в розыск. Ну, или не знаю…
– Это уже пятый эпизод.
– Да, Евгений Николаевич.
– Вы уверены, что это серия? Действительно все признаки совпадают?
– Похоже, что так…
Прокурор что-то пометил у себя в ежедневнике. Денис услышал, как Лопатко принялась тихонько пристукивать ногой по полу. Ей, видно, тоже зверски хотелось закурить.
При покойном Степанцове планерки традиционно проходили в дыму и чаду, старый прокурор сам задавал ритм, прикуривая сигареты одну от другой. Денис не замечал, насколько это вошло в его кровь и плоть. Понял только сейчас, при новом прокуроре. Евгений Николаевич Рахманов, залетевший сюда откуда-то с воронежских краев и занимавший теперь это кресло за ореховым Т-образным столом, – он не курил. Сейчас Денису казалось, что при Степанцове было проще. Ладно, он был насквозь продажен, ссучен и выхолощен в профессиональном смысле. Играл не за тех, с кем делил кислый табачный дым и скромную зарплату, а за тех, кто платил ему в твердой валюте. Но было проще, разве не так? Денис знал, что Степанцов продажен, ссучен и так далее. А про Рахманова он не знал ровным счетом ничего. Рахманов не курит, вот первая и последняя данность. Ему успели придумать прозвище Лаваш – за витиеватую манеру выражаться, которая иногда одолевала прокурора. «Да что это за
– Давайте результаты, Татьяна Леонардовна. И делайте более четкие выводы. Что такое «похоже»? Если это серия – одно! Если просто похожие преступления – совсем другое! Мы первыми должны с этим определиться. Или будем ждать, пока запах этого дерьма расползется по всем инстанциям и нас обвинят в неумении работать?
– Чего там ждать, – сказала Лопатко. – Дерьмо прямо от нас по инстанциям носят, в пробирочках.
Она даже не стала оборачиваться к Денису. «Инстанции» – это «органы»… Причем не органы прокуратуры и не органы МВД, а те органы, которые изначально этим словом и обозначались, чтобы лишний раз не произносить пугающую аббревиатуру – ЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ. Короче, по современному, Контора. Денис понял. И Курбатов понял. И Рахманов понял – его, конечно, ввели в курс дела. А молодым: Коле Вышинцу и Саше Ляпину, – им со временем втолкуют вполголоса в курилке или за чашкой кофе в «Космосе», что есть, дескать, среди нас один стукачок из Конторы, с диктофоном в кармане ходит, пальцы ухоженные, нос правильный. Денис Петровский зовут.
– …Петровский?
Он встрепенулся. Прокурор уже нацелился в него.
– Что по убийству в Первомайском? Трудности есть?
– Да нет, – бодро ответил Денис. – Работаю.
Виталий Комаров, гоблин под два метра ростом, скромно расположился на самом кончике стула, уложив на колени огромные руки-лопаты. Все время разговора он неуверенно балансировал на передних ножках стула, но сесть глубже не решался.
– Вы были знакомы с Сергеем Курловым?
– Ну, так… Да, в общем, – ответил Комаров.
– При каких обстоятельствах познакомились?
– Так мы ж под Хоем оба работали… То есть у Хоя. В «Визире». Он грузчик, я грузчик… Только Серега на другой машине работал, с Гогой, а я с Махорычем работал. Ну, так и познакомились…
– Какие между вами были отношения?
– Нормальные. Здоровались. Пиво пару раз пили в «Лабинке»…
Общество с ограниченной ответственностью «Визирь», равно как и кафе «Лабинка», приказали жить долго и счастливо. В бывшей «Лабинке» разместился зал игральных автоматов «Винчестер», офис «Визиря» заняла риелторская контора, в стеклянной башне сейчас обитал лысый директор, бывший домоуправ, а работники «Визиря» разбрелись кто куда, найти кого-либо из них оказалось не так просто. Виталий Комаров работал там грузчиком, развозил товар по «точкам» – в общем, точная курловская копия, только без высшего образования. Возможно, что и он был замешан в каких-то темных делах, возможно, – но только на уровне предположений. Ничем серьезным не подкрепленных.
– Он делился с вами какими-то своими проблемами, переживаниями?
Стул под Комаровым качнулся вперед и, пробалансировав секунду, встал на место.
– Какие проблемы? – пробормотал он. – С перепою только когда… Голова болит. Ну и все такое…
– Он со всеми на работе поддерживал ровные отношения?
– Ну, вроде. Он парень спокойный по жизни. Так только… иногда… если шиза подкосит. Слышал, он Ираклию, хозяину «Лабинки», в челюсть сунул по пьяни. Но потом извинился.
– Вам известно, что этот спокойный по жизни парень убил Павла Есипенко, другого вашего сотрудника? – строгим тоном спросил Денис.
Комаров от волнения, похоже, вообще слез со своего стула и теперь просто стоял на корточках, отставив зад.
– Да, слышал, – пробубнил он в пол.
– Значит, у Курлова все-таки имелись какие-то трения с окружающими?
– Ну да…
Комаров совсем сник.
– Причем достаточно серьезные трения, раз дошло до убийства, – напирал Денис. – Значит, у него были враги?
– Ну… Наверное.
– И кто же это?
Комаров сцепил ладони на коленях и стал ритмично раскачиваться, разглядывая линолеум и шевеля губами. Наверное, так же он выглядел когда-то на выпускном экзамене по геометрии.
– Этот… Есипенко, наверное…
– Это мне и так известно. А кто еще?
Комаров поднял голову и жалобно посмотрел на него.
