одновременно тереться друг об друга, как будто то, к чему шло дело, уже началось. Денисов младший брат рвался наружу, как будто хотел прорвать ткань штанов, словно девственную плеву проткнуть паутинку колготок и ворваться в уютную горячую норку…
Денис вынул «калашников», щелкнул клинком, по черному краю пробежал тусклый свет, бликуя на бритвенной заточке. Ножевая сталь привыкла открывать человеческое тело, но у этого клинка была другая судьба – второй раз он шел по совсем иному пути. На этот раз Денис сам справился с колготками: когда он осторожно прикоснулся лезвием к натянутой ткани, она лопнула, открыв доступ к тому огненному и влажному, что изображал судмедэксперт, ромбовидно соединяя ладони.
Труба золотисто вытягивала верхнюю октаву, звонко смеялась Таня Лопатко, что-то неразборчиво рассказывал Виктор. Вжикнула «молния» ширинки. Младший брат чуял цель и рвался наружу, как готовая к старту ракета.
– Отдай им этот диск. И у нас будут деньги.
Руки еще двигались по инерции, а уши вслушивались в ее голос, разум воспринимал слова, которые медленно проникали в сознание, в рациональную его часть. Секунда, две. Потом труба умолкла, все звуки пропали, пол под ногами исчез. Денис качнулся и остановился.
– Какой диск?!
Конечно, он ослышался или ошибся. Речь идет о чем-то ином. По-другому просто быть не может! Как не может Джоди заговорить человеческим голосом.
Из полумрака на него смотрели ее огромные блестящие глаза.
– Ты знаешь, какой.
Это все равно что прямой в голову. Джоди не просто заговорила. Она задала вопрос, который мог задать только шпион.
Денис остолбенел. Младший брат опал и съежился, так же как эмоциональная часть сознания. Теперь рацио взяло верх.
– Не смотри на меня так, Денис, милый. Это всего лишь кусок пластмассы, – шептала она. – Мы получим за него огромные деньги. Огромные. Мы много лет не будем ни в чем нуждаться, мы поедем и полетим, куда захотим, будем покупать вещи, которые нам нравятся, мы купим себе целый пляж с белым песком и будем с утра до вечера валяться на солнце и любить друг друга…
Она все еще сжимала его ногами, руками вцепилась в плечи и вытянула губы для поцелуя.
Денис отшатнулся.
«На нарах мы будем валяться, или еще хуже – в сырой земле!»
В красивом теле Веры сидел инопланетный монстр, который может сожрать и его самого, и Таню с Виктором, и всех остальных людей…
В мудром психологическом кинофильме эта мизансцена была бы решена так: хлесткий удар наотмашь, пощечина, она падает, закрыв лицо, он произносит одно-единственное слово типа «мразь» или «стерва» и уходит. Звучит тревожная музыка.
Но в жизни сыграть ее таким образом не выходило. Какая там пощечина! Он был парализован. Завывания трубы и смех Лопатко доносились как сквозь толстый слой ваты.
Мир мгновенно изменился. Денис впервые за все время подумал, что он ее по-настоящему любил. Но подумал отстраненно, без боли. Равнодушно. Так смотрят пассажиры скорого поезда на жителей захудалой деревушки у железной дороги. А те, в свою очередь, так же безразлично смотрят на пассажиров. Это разные миры, им никогда не пересечься.
– Ну, что же ты? – Она притянула его к себе. – Давай, я хочу тебя!
– Что-то мне плохо, – выдавил он. – Пойду блевать…
Пошатываясь, он вошел в комнату, коротко кивнул повисшей на Викторе Тане Лопатко и сделал ей знак глазами в сторону кухни.
– Идем покурим, – сказал он в пространство. Голос скрипел, воздух с трудом проходил сквозь связки.
Не успел он выкурить сигарету и до половины, Таня появилась на кухне. Розовая, красивая, с блестящими глазами.
– Чего ты такой странный сегодня?.. Дай прикурить, – она ткнула кончик сигареты в пламя зажигалки и выпустила короткую струю дыма Денису в лицо.
– Так чего ты мне подмигивал, а? Я Витьку, бедного, бросила посреди песни, он мне таких историй нарассказывал… А?
– Идем на лестничную площадку, – сказал Денис. – Разговор есть.
– Какой еще…
– Закройся. Идем.
Он взял ее за руку и выволок на площадку, они поднялись на один лестничный марш и встали у окна. Денис говорил шепотом, а Танька, слушая его, сперва только молча пыхтела сигаретой, потом принялась хихикать.
– Ты что, Петровский?.. Ой… Мама!.. Ты сбрендил совсем, что ли? Вера – шпио-о-он?!.. Иностранная разведка? Поставила тебе микрофон? – Она перегнулась надвое, присела на корточки.
– Ой уписаюсь, Денис… Я тебе… Ой не могу. Ты… Я тебе банку помидоров маринованных сейчас открою, слушай… Ой! Это лучшее средство от всех шпионов, от маленьких зеленых слоников и от белых лошадок…
Денис присел перед ней, взял ее за плечи и встряхнул.
– Я тебе серьезно говорю, Таня. Прекрати истерику. Это не шутки. Вера знает об одной секретной вещи, о которой никто на свете знать не должен. Она – не тот человек, за которого себя выдает…
– Она – мужчина?! – Танька развеселилась еще больше.
Денис несильно ударил ее по щеке.
– Мы можем потом не выйти отсюда. Пошла серьезная игра. Виктор, я думаю, с ней заодно, у них наверняка есть оружие. Поэтому нам нужно уходить прямо сейчас.
– А при чем тут Виктор?
Таня больше не смеялась. Она пристально смотрела на Дениса, положив голову на ладони.
– Он же с ней с самого начала, Вера меня с ним познакомила. Они вместе…
– Застегни ширинку.
– Что? Ах да… Извини…
– Ты – алкоголик, Петровский, – произнесла Таня, делая ударение на каждом слоге. – Ты очень болен. До меня доходили раньше какие-то грязные слухи, но я даже не представляла, насколько все серьезно.
Она поднялась с корточек, поправила юбку.
– У тебя крыша поехала. Тебе нельзя пить ни грамма.
Она подобрала свой окурок, который упал на пол, когда Денис ее ударил, повертела в руках, раздумывая, что с ним делать, потом с силой бросила снова на пол.
– Ведь нормальный вечер был, а? Все коту под хвост. Вот так всегда…
Она стала медленно спускаться вниз, у самой двери остановилась.
– Может, вызвать кого-нибудь, чтобы приехали за тобой? Я имею в виду маму, например, или друзей?.. У тебя есть друзья, Петровский?
Не дождавшись ответа, она махнула рукой и вошла в квартиру.
Денис докурил сигарету и тоже спустился, тихо вошел в темную прихожую, взял свои вещи. Из гостиной доносилась музыка. Таня, обхватив Виктора за плечи, снова повисла на нем, Веры видно не было – возможно, сидела за столом, а может, ждала его в ванной. Или звонила по телефону… Всего два слова: «Он отказался…»
«Если она настоящая шпионка, они не выпустят меня, – подумал Денис. – Или она не шпионка? Или он в самом деле – параноик? Как же, как же… Дурак – это еще возможно, потому что даже на секунду не задумывался, откуда у этой девушки такой интерес с моей скромной персоне. Любовь с первого взгляда, ага.
