приняты.
— Что за факт?
— Вечером, около десяти, слышу — Кто-то прошелся мимо моей двери. Я живу на четвертом этаже, квартира — в конце коридора, дальше — только лестница на чердак. Кого туда может понести? Тем более что он заперт!
Председатель домкома многозначительно поднял палец.
— Жду, что дальше будет. Полчаса, час — тишина. Не спит же он под дверью! Оделся, вышел, глядь — чердак открыт! Значит, воры? Но что там красть? Подхожу, а навстречу — человек! Меня что удивило: тепло, сухо, а он в плаще-болонье и в таком же берете!
Я удостоверение дружинника предъявляю, говорю: «Кто вы такой и что здесь делаете?» А он в ответ: «Из райжилуправления, состояние крыши проверял». — «Почему ночью?» — «Днем, — говорит, — времени нет». — «Тогда покажите документы!» И что вы думаете?
Бывший ответработник раздулся от негодования.
— Он меня отталкивает с улыбочкой: «Ложись спать, папаша, а то бессонницу наживешь!» И пошел себе. Я за рукав — хвать! Только он вырвался и вниз. Тут я какое-то звяканье услышал… Мне с самого начала показалось: что-то у него спрятано под плащом! Ну, бежать за ним я не стал, пошел позвонил, ваши приехали, осмотрели чердак и ушли. «Не волнуйтесь, — говорят, — все в порядке!» А где же порядок? Вот вы мне разъясните: кто это был, чего хотел?
— Может, бродяга? Ночлег искал или собирался белье украсть?
Заявитель с сомнением покачал головой:
— Не похоже. Лицо, манеры, поведение… Какой там бродяга! Я подумал, что и вправду из РЖУ, сходил, поинтересовался — никого не посылали.
Наступила пауза.
— Знаете, что я думаю?
Под требовательным взглядом мне стало неловко за свою недогадливость.
— Может, он из тех бандитов? — со зловещей интонацией выпалил седоволосый. — Кстати, сколько человек они убили? Болтают разное, а мне для информированности…
— Почему, у вас появилось такое подозрение? Милицию буквально засыпали сообщениями о предполагаемых «Призраках», не имеющими под собой абсолютно никаких оснований.
— Честному человеку ночью на чердаке делать нечего… А денег много забрали? Неужели правда сто тысяч? А визитную карточку оставили?
Посетитель утратил сановитость: любопытство пересиливало привычный стереотип поведения.
— Сколько их — трое? Я все-таки представитель общественности!
— Спасибо за сигнал, мы проверим, если понадобится — примем меры.
То, что я оставлял вопросы без ответа, вызвало у посетителя раздражение.
— И дайте письменный ответ, чтобы все было официально!
Дверь за Бабковым закрылась.
Управившись почти со всеми бумагами, я сделал то, в чем отказывал себе три дня: набрал знакомый номер и попросил Риту Владимировну.
— А кто спрашивает? — после паузы поинтересовался женский голос.
Я назвался.
— Рита Владимировна в командировке, звоните послезавтра.
— Вы это не всем говорите? Иначе для чего представляться?
На другом конце провода чувствовалось замешательство.
— Она в командировке, — заученно повторили ответ и отключились.
Я очень тихо положил трубку.
С Ритой мы познакомились год назад во время операции «Прыгающие тени». В городе совершались разбойные нападения на гуляющие пары, приманкой для преступников пустили поисковые группы. Яшку Волошина сопровождала высокая худая дружинница, на них и вышел расстрелянный ныне Толстых.
Волошин сумел обезвредить бандита, но получил серьезные ранения, мы с товарищами ожидали в «неотложке» до часу ночи, пока хирурги не сказали, что опасность миновала. Врачи попросили доставить домой выведенную из нервного шока Риту, я отвез ее — нашпигованную транквилизаторами, безвольно- молчаливую, с огромными синими кругами вокруг запавших глаз. А через неделю мы встретились у Волошина в больнице, Лешка шел на поправку, и Рита улыбалась, но синие тени остались, и, когда улыбка исчезала, девушка выглядела усталой и грустной.
Впечатление оказалось неверным, просто такова особенность ее лица, но это я узнал позднее, а тогда мы вместе вышли из больницы, пошли пешком, поужинали в кафе, погуляли по набережной, рассматривая огромные белоснежные теплоходы.
Прогулка удалась на славу, мы обменялись телефонами, стали встречаться регулярно.
Одно время мне казалось, что я влюблен, но отношения наши складывались не просто, светлая полоса сменялась черной, и вот странная и неожиданная командировка…
Выяснить в отделе кадров, что к чему?
Я привычно поднял телефонную трубку. Отдел кадров, вокзал и аэропорт, гостиницы города пребывания — технология поиска заинтересовавшего уголовный розыск человека отработана достаточно хорошо.
Я чертыхнулся и бросил трубку.
Глава третья
РАССЛЕДОВАНИЕ
— Если ты не ошибаешься, надо искать здесь…
Зайцев вычертил схему, как всегда, аккуратно, и тонкая линия, проведенная от кабины крана через квартиру Нежинской, уперлась в фасад девятиэтажного дома.
— …но обнаружим мы в лучшем случае след рикошета. А пуля могла уйти куда угодно…
Несколько секунд он посидел молча.
— К тому же, если стреляли не из мощного оружия — боевой винтовки, карабина, автомата, пуля, потеряв энергию, вообще не долетела до стены, а упала где-то тут…
Он указал карандашом на площадку между домами.
— В любом случае шансов найти ее практически нет. Но мы все же попытаемся…
— А что дал визит в больницу?
— Посмотри сам. — Зайцев протянул тонкую папку. — А потерпевшую можешь даже послушать, кассета внутри.
Я пробежал глазами протокол допроса дежурного хирурга, отыскивая интересующие меня вопросы. Ага, вот…
«Что можно сказать относительно размера пули, причинившей ранение?»
«Ничего определенного. Как вы понимаете, цель передо мной стояла совсем другая. А сейчас, после операции и ушивания раны, установить это и вовсе невозможно».
Надо же, и здесь ничего! Так, теперь еще одно…
«Почему вы сразу не сообщили в милицию о поступлении пациентки с огнестрельным ранением?»
'Раненая заявила, что она сама позвонила нольдва, поэтому дублировать звонок необходимости не было, тем более началась подготовка к операции.
Утром заведующий отделением, обнаружив в регистрационном журнале отсутствие отметки о передаче телефонограммы в милицию, дал указание оформить все как полагается. Тогда я на всякий случай позвонил еще раз'.
С этим все ясно. Послушаем запись…
