действительно оказало магическое воздействие.
С кремлевской охраной ни одно из милицейских подразделений никогда не сталкивалось, и даже скорый на расправу ОМОН не имел желания пополнять свой боевой опыт таким фактом. Движения патруля замедлились. Командир явно растерялся.
– Документы, – по инерции произнес он. Подойдя вплотную, Сидсльников извлек из нарукавного кармана бордовую кожаную книжечку несколько большего формата, чем привычные служебные удостоверения, и, раскрыв, протянул старшему патруля. Тот хотел взять документ, но капитан не дал.
– Только в моих руках.
Согнувшись в неудобной позе, командир омоновцев прочел жирный типографский шрифт на голубоватой, с многочисленными завитушками защитной сетки, бумаге:
«Капитан Сидельников Андрей Миронович состоит на службе в Главном управлении охраны Российской Федерации». Фотография владельца со вдавленными печатями ГУО по углам, дата выдачи – словом, все как обычно, кроме последней строчки. «Президент Российской Федерации...» Личная подпись черными чернилами, большая мастичная печать Президента.
Никогда не видевший вблизи натуральной атрибутики Первого лица государства, омоновец оторопело поднял голову. Капитан Сидельников Андрей Миронович пристально смотрел ему в лицо. Серые, глубоко посаженные глаза излучали уверенность и спокойствие. Еще бы! Если за спиной стоит Президент... Удостоверение старшего патруля подписал командир Московского ОМОНа полковник Боровченко. Оправдывающая решительные действия универсальная фраза «пусть начальники разбираются между собой» применительно к данной ситуации не годилась, слишком уж разные весовые категории у их начальников...
Подавив желание козырнуть, омоновец повернулся и, махнув рукой своим людям, пошел к машине. Несколько минут он разговаривал по рации, потом повернулся к зевакам и крикнул; – Очистить улицу! Немедленно разойдитесь! Шестерка в бронежилетах перехватила автоматы в положение для вытеснения неорганизованных масс и двинулась вперед. Толпа дрогнула и начала рассасываться.
Наблюдавший через окно Поплавский нахмурился. Что-то не сработало.
– Похоже, они из ФСК, – сказал Павлов. – Что обещал Сероштанов?
– Прислать свою группу, – буркнул Поплавский и тут же вновь оживился.
– Вот и они!
Микроавтобус без опознавательных знаков выплюнул десяток тренированных мужчин в камуфляже. Еще несколько лет назад специальная оперативная группа Управления ФСК Москвы являлась последней инстанцией на месте происшествия. Никто не мог противостоять ей физически, да и авторитет чекистов был непререкаемым. Исходивший из старых представлений Поплавский испытал прилив восторга, как в далеком детстве, когда на поле сражения с соседскими пацанами врывался старший брательник, неминуемо обеспечивавший быструю и убедительную победу, Но радость оказалась преждевременной. Наткнувшись на подпись Президента в бордовом кожаном удостоверении, руководитель спецопергруппы тоже спасовал и вернулся в микроавтобус к радиотелефону.
– Кто же это, черт возьми! – Павлов нервно ударил кулаком в ладонь.
– Кто, кто – конь в пальто! – Как всегда, изящно выразился генеральный директор. – За что я плачу деньги тебе твоим обалдуям?! Может, проще платить этим... Поплавский кивнул на бойцов группы «Ад». В это время затрезвонили сразу два телефона специальной связи.
– Это охрана Президента, – сообщил начальник ГУВД Панов. – Я ничего не могу сделать.
– На тебя наехали люди Коржова, – быстро проговорил Сероштанов. – Выезжаю на место, попробую разобраться, что к чему.
Телефоны продолжали звонить. Следующим оказался мэр.
– Панов и Сероштанов наложили в штаны. Не хотят ссориться с главком охраны. Пытаюсь связаться с Президентом, пока не получается. Держись.
Рубленые, решительные фразы, а голос бесцветный, невыразительный, как всегда, когда мэр не владел ситуацией. Правда, такое случалось нечасто, но Поплавскому от этого не было легче.
– За что я плачу деньги? – Теперь вопрос задавался с иным оттенком, и Павлов сочувственно кивал: мол, действительно, платите вы бездельникам, на которых нельзя положиться в трудной ситуации. – Кто мог натравить на меня президентскую охрану? Кто за этим стоит? Премьер? Или Яренко? Или... Да кто угодно мог... Но если Сам дал команду – тогда действительно крышка!
Поплавский снова взялся за «вертушку», но набрать номер не посмел: не те отношения, чтобы выходить напрямую. Впрочем, он бы и не сумел соединиться с Президентом, как не смогли этого сделать ни мэр, ни Степашкин, ни Яренко, жаждущие пожаловаться на произвол Коржова и превышение им полномочий своей службы. Начальник СБП предпочитал, чтобы информацию об инциденте Хозяин получил от него. а потому принял необходимые меры.
Телефонные сети Москвы, как общие, так и специальные, работали с перегрузкой. Вначале события у офиса «Города» обсуждали десятки абонентов, потом сотни, потом тысячи. Не есть ли это следствие смены курса? Удержится ли Поплавский? Надо ли отзывать инвестиции и продавать акции? Правительственные учреждения, органы управления столицы, деловые сферы, тесно переплетающиеся миры бизнесменов и бандитов гудели, как растревоженные муравейники. Слишком много людей играли в одну игру с Поплавским и слишком большие деньги стояли на кону, чтобы можно было безучастно отнестись к вмешательству неизвестных и, как оказалось, могущественных сил, разыгрывающих какую-то свою карту.
Автоматика узла прослушивания ГУО работала в режиме предельного напряжения. Предусмотрительный Коржов приказал задействовать систему выборочного поиска с включением записи на ключевые слова: Поплавский, «Город», Коржов, Президент, ГУО, СБП... Высокоскоростные компьютеры анализировали тысячи разговоров, отбрасывая ненужные и выводя на входы многоканальных магнитофонов те, которые могли представлять интерес.
Сам Коржов в черном лимузине мчался к офису «Города». Он впервые попробовал свои силы и не мог допустить, чтобы какая-то случайность перепутала его планы. Тем более что Президент любил конкретику, свидетельства очевидцев и документы.
ОМОН успешно разогнал толпу любопытных горожан и перекрыл улицу с двух сторон. Но депутаты, журналисты, телевизионщики просачивались сквозь кордоны, образовывая новую толпу из пишущей, снимающей и болтающей братии. Охранники «Города» по-прежнему лежали на земле, капитан Сидельников в десятый раз вызывал милицию, чтобы сдать задержанных, но безуспешно: дежурный по ГУВД переадресовывал его в РУВД, там советовали позвонить в тридцать шестое отделение, в тридцать шестом исправно принимали вызов и ... не приезжали. Связавшись с дежурной частью ГУО, Сидельников начал пресс-конференцию, демонстрируя журналистам изъятое оружие, разбитую голову лейтенанта Липского и расквашенный нос капитана милиции Самоварова. Горели красные глазки телекамер, тихо шелестели диктофоны, щелкали фотоаппараты, чиркали в блокнотах карандаши.
Когда на место прибыл генерал Сероштанов, видеокамеры и фотоаппараты мгновенно обратились к нему. Импозантный мужчина с бородкой «ришелье» и лицом интеллектуала, он заметно отличался от своих предшественников, да и вообще от традиционного типа руководителей «конторы». Он был фотогеничен, знап это и любил фотографироваться. Щелканье на миг приоткрывающих чувствительные пленки шторок напоминало приглушенные звуки передергиваемых затворов окончившим смену караулом. Из джипа- "чероки" майор Фиников тоже сделал несколько снимков.
– Кто старший? – строго спросил начальник УФСК, расправляя складки элегантного плаща.
– Капитан Сидельников, – как и положено по уставу, отрекомендовался командир взвода «Ада».
– Почему вы вмешиваетесь в дела пашей компетенции?
– Я только выполняю приказ. На ваш вопрос лучше ответит тот, кто его отдал, – генерал Коржов.
– Разве он здесь? – Сероштанов несколько смешался.
– Генерал выехал, скоро прибудет. Да вот и он. Черный лимузин въехал с противоположного конца улицы. Грузноватый, простолицый Коржов в свободной, чуть обвисшей куртке явно проигрывал Сероштанову. Журналисты сразу обступили начальника СБП, хотя не ожидали, что он ответит на интересующие их вопросы. Однако Коржов повел себя вполне доброжелательно и демократично: остановился, выслушал, чего от него хотят, кивнул головой.
– Мы получили информацию, что неизвестные вооруженные люди, пренебрегая правилами движения,
