уловистое, чтобы узнать о нем, золотом плачено. Ну и пусть пальцем у виска крутят. Пока я буду изображать из себя Ихтиандра, Стрегор рыбы наловит: и для маскировки, и для ужина. Жить мы пока будем здесь, на берегу. Далековато до дома, слишком утомительно будет возвращаться каждый день.
И работа наладилась. Когда кувшин подходил к самой поверхности, мы заводили под него сачок, чтобы не оторвать ручку. Каждую амфору отвозили на берег и прятали – масло ведь не перестало быть контрабандным. С одной стороны, конечно, неправильно: какой пример молодежи подаю, мало того – еще и участие заставляю принимать. С другой – я же бандитов у него на глазах убивал, о чем еще после этого говорить…
Не все кувшины оказались целыми. Не знаю, сколько их было, но черепков и горлышек с ручками среди длинных зеленых водорослей хватало. Но и тех, что мы умудрились поднять, оказалось достаточно много.
Сбывал я находки по одной. Определиться с покупателем было не сложно, я его уже давно знал, городок маленький. Отдавать груз оптом я поостерегся, хотя общая сумма была не слишком большой – около восьми золотых монет. Иногда быстрее по голове получить, чем оплату за товар. Тем более когда за тобой никто не стоит. Теперь, когда «Мелисса» ушла, мне и обратиться-то, по сути, не к кому. Разве что к родственникам Аниаты, но после ее исповеди никакого желания с ними общаться не возникало, ведь все это происходило на их глазах.
После продажи масла кое-кто начал коситься в мою сторону (видимо, утечка информации все же произошла), в том числе и страж, назвавший меня гирдом при первой встрече. У него вообще в глазах немой упрек читался: как же так, я тут при исполнении, а мне совсем ничего не капает. Так и подмывало сказать ему, что это была только разовая акция.
Хотя, если подумать, поприще довольно волнующее. Если бы я оставался в Дертогене, то наверняка бы занялся контрабандой. Раз уж пираты этого мира – такие глубоко неуважаемые личности.
На заработанные таким способом деньги я купил для Анюты лавчонку, торгующую готовой одеждой и тканью. Хозяин срочно избавлялся от своего заведения по причинам, от него не зависящим: он готовился к спешному отъезду. Лавку отдавал вместе с товаром, и цена нас обоих устроила. Как раз в заработанную на продаже контрабандного масла сумму и уложился. Почти.
А что, как сказали бы у нас: точка наработанная. И с поставщиками проблем нет, и с клиентами. В том, что у нее получится эта работа, у меня даже сомнений не возникло: видел я, как Аниата лошадок лихо распродала. А ведь тут торговля лошадьми считается чисто мужским бизнесом. Ну и работа такая куда лучше, чем земледелием заниматься. Да и товар такой, что не прокиснет и не протухнет. И станет Аниата владелицей бутика. Если с французского перевести, то бутик и означает – лавка.
Я даже советоваться с ней не стал, боялся, что перехватят. Потом уже к ней пришел, показать, чем она с завтрашнего дня заниматься будет. Давно я ее такой довольной не видел. Забавно было наблюдать, как она лицом в товары уткнулась.
Наверное, это чисто женская черта – плакать от радости. Разве же это радость? Вот если бы я ей, к примеру, замок подарил… А здесь ведь еще и работать надо.
Сообщил мне о срочной продаже лавки все тот же стражник. Когда он меня окликнул, я уж было решил, что сейчас начнутся рассуждения о том, что делиться нужно. Начал даже прикидывать в уме, как бы помягче его послать. А тут такая новость. И даже гирдом меня ни разу не назвал, что вдвойне приятно.
Вот теперь можно и уезжать со спокойной совестью. В общем, я готов к первому путешествию по новому для меня миру. В седле я держался уже довольно уверенно. Конечно, я не смог бы на скаку подхватить зубами платок с земли, но и посадка моя усмешек уже не вызывала. Ехать верхом придется много. До столицы чуть ли не месяц пути, одному отправляться рискованно, придется к какому-нибудь обозу прибиваться. Конечно, скорости это не прибавит, купцы не любят торопиться, так ведь и мне пока спешить особо некуда. Зато будет время осмотреться вокруг. До следующего сезона дождей успею добраться.
Со снаряжением, одеждой и прочим все в порядке, времени на подготовку было достаточно. Из оружия я решил взять только пистолет да еще тесак с кинжалом. Джентльменский набор путешественника средней руки. Ружье пришлось оставить, слишком тяжелое и громоздкое.
Эх, мне бы в охрану какого-нибудь каравана, идущего в столицу, пристроиться. И добрался бы без приключений, и, глядишь, подзаработал бы какой-никакой медный грош. Вид-то у меня достаточно мужественный, даже шрамом на левой щеке успел обзавестись в том самом абордаже. Ну это уж как повезет. Вряд ли кто незнакомого человека брать станет.
С языком особых проблем нет, если не скороговоркой и не шепотом, вполне отчетливо все разбираю. Встречал я тех, кто на общеимперском еще хуже меня разговаривает. Империя – страна многонациональная.
А вот в плане воинской подготовки… Где-то посередине между крестьянином и поваром второго года службы. Так мой дедуля-сосед оценил, язва. Ничего, прорвемся. Не на войну ведь собрался, в конце концов.
Мы с Аниатой любовались пламенеющим на полнеба закатом. Все, что можно и нужно, уже было сказано, и сейчас мы просто сидели и молчали. Завтра с утра я уезжаю, Анюта напекла мне в дорогу пирогов.
Кармина давно уже спала, обняв любимую куклу, ту, что с волосами. Стрегора нет, он поздно приходит и никогда не говорит, где был. Я с ним поговорил серьезно, и он дал слово, что о матери будет заботиться. Хороший парень растет.
Так бывает. Повстречаются люди, согреют друг друга теплом и расстанутся, чтобы никогда уже больше не встретиться. У Аниаты все будет в порядке, и я даже знаю, кто рано или поздно займет мое место. Слишком уж он заглядывается на нее, по-хорошему так заглядывается. И еще вздыхает. Хоть кому-то будет радость, что я уезжаю.
И все равно тяжело на душе. Наверное, потому, что с Анютой у меня так много связано.
Аниата прижалась ко мне и положила голову мне на плечо. Правая рука ее была в моих руках, а левая, со сжатым кулачком, лежала на коленях. Не так давно я вложил в нее шесть из имеющихся у меня десяти золотых монет. Так будет честно. Почти честно, ведь их трое.
Пойдем, Аниата. Наверное, мы больше никогда не увидимся. Но эта ночь наша.
Глава 9
Гийд
Через два дня пути я уже был в Смоугенте. Городок небольшой, хотя… смотря с чем сравнивать. Если с Дертогеном, то почти мегаполис.
Вообще-то это была не единственная дорога в столицу. Проще всего было выстроить маршрут таким образом, чтобы добраться до Торпента, морского порта, лежащего на побережье к востоку от Дертогена, там пристроиться на попутный корабль и дойти на нем до Гроугента, самого крупного порта Империи и второго по величине города страны. От Гроугента до столицы – три дня пути. Так и быстрее получается, и выгоднее, и безопаснее во всех отношениях. Когда мы с Фредом обсуждали этот вопрос, он посоветовал мне выбрать дорогу морем.
Я долго раздумывал, какой же путь мне все-таки предпочесть. Морем – быстрее, дешевле и в любом случае комфортнее. И теряю я лишь свою Мухорку. Нет смысла брать ее с собой, перевозка дороже обойдется. Да еще и пристроить ее на корабль – целая проблема. А так все замечательно: спишь себе целыми днями, просыпаясь, только чтобы поесть. В остальное время шляешься от борта к борту и любуешься водной гладью. Разве что в шторм попадешь. Да нам разве к этому привыкать, после ревущих сороковых. Думал я, думал и все же выбрал сухопутный маршрут. И вовсе не от любви к своей кобыле.
Да, не очень-то привычно будет трястись в седле столько времени. И наверное, не так безопасно. Но если я буду добираться сушей, мне придется пересечь чуть ли не треть Империи, а значит, я смогу увидеть, как живут люди, проникнуться духом эпохи, в конце концов.
А что я смогу увидеть с корабля? Пару портов, в которые мы зайдем, и очень много воды. Пусть даже все время пути мне будут рассказывать о жизни в стране, о ее обычаях и обо всех тех вещах, что я могу увидеть собственными глазами. Но и в этом мире никто не отменял правоты выражения, что лучше один раз увидеть.
И прибуду я в столицу после морской поездки даже не провинциалом, а вообще неизвестно кем, дурак дураком. Нет, лучше я на лошади, как д’ Артаньян в Париж, пусть и без шпаги.
