потом я возьму его с собой? На всякий случай могу прихватить и бутылочку.
Глаза Мей наполнились слезами, и Эндрю понял, что она готова свалиться прямо здесь и сейчас и никогда больше не вставать.
— Но ты ведь спишь ничуть не больше, чем я.
Качая малыша, который раскричался не на шутку, Эндрю неопределенно усмехнулся.
— Я сплю на работе. — Придерживая Алекса под спинку, он протянул руку и заправил прядь волос Мей за ухо. — Давай рискнем. Он ведь всегда спит в машине. Я прокачу его до Айдахо и обратно. Только представь — все это время ты сможешь спать!
Она попыталась ответить улыбкой, но не смогла, так как слезы неудержимо хлынули из ее глаз.
— Я чувствую себя такой глупой и никчемной, — прошептала Мей, глядя в сторону. — Я просто не знаю, как с ним обращаться.
Ласково обняв ее за плечи, Эндрю подбадривающе подмигнул ей.
— Давай условимся: ты чувствуешь себя никчемной сегодня, а я — завтра.
Из ее груди вырвалось то ли рыдание, то ли смешок, а может быть, и то и другое вместе. Она выудила из кармана скомканную салфетку и утерла нос.
— Договорились.
Количество миль, которые проехал Эндрю, укачивая сына, вполне соответствовало расстоянию до Айдахо и обратно. Если не больше. Миля за милей колесил он по загородным дорогам, радуясь, что «головастик» спит, а бак полон бензина. Впрочем, если быть честным, эта поездка была нужна Эндрю не меньше, чем Алексу. Ему предстоял откровенный разговор с Мей, после того как он коварным образом вторгся в ее прошлое, и следовало все хорошенько обдумать. А думалось Эндрю лучше всего за рулем.
Если он хочет чего-то достичь, нужно успокоиться и посмотреть правде в глаза. И прежде всего признать то, что он изо всех сил пытался отрицать: разрыв с Мей едва не убил его. Эндрю позволил злости заполнить образовавшуюся после этого пустоту. Однако теперь злость ушла. И истина снова выплыла на поверхность: его чувства к Мей остались неизменными.
Нет, кое-что все-таки изменилось. Открывшаяся правда о ее прошлом дала ответы на множество вопросов. И, что самое главное, Эндрю даже понял, почему она бросила его. Просто сработали защитные механизмы. Но только теперь ему стало до конца ясно, какой храбростью надо было обладать, чтобы прийти и сказать ему о своей беременности. Однако она сделала это, так как отчаянно желала для ребенка другой жизни. А сейчас… о Боже, сейчас и он отчаянно хочет другой жизни для всех них.
Боль пронзила грудь Эндрю, и ему пришлось свободной рукой протереть глаза, чтобы дорога впереди не расплывалась. Он никогда не скрывал от Мей, что хочет ее. Но теперь понял, что ей нужно значительно большее — знать, что она необходима ему. В прошлый раз он подошел слишком близко, и Мей замкнулась. Отныне все изменилось. Эндрю стал мудрее. И теперь у них был Алекс. Значит, осталось доказать ей, что у них есть нечто, чем стоит дорожить.
Однако Эндрю не обманывался. Мей походила на настороженное, испуганное животное, которое немедленно срывается с места при малейшем намеке на опасность. И еще он понимал, что доверие не рождается за одну ночь.
Теперь, когда Эндрю знал о ее прошлом, он понимал, что совершил непростительную ошибку: не она ушла от него тогда, он позволил ей уйти. И это было величайшей глупостью в его жизни. Но уязвленное мужское самолюбие застило ему глаза, и это, возможно, только усилило настороженность Мей по отношению к людям вообще и к нему в частности. Своим эгоизмом и желанием доказать собственную правоту он заслужил того, чтобы на нем поставили крест.
Но что же теперь? Тогда он пошел у нее на поводу и в результате остался ни с чем. Может, на этот раз стоит изменить тактику и попытаться установить свои правила?
Когда они вернулись, Мей еще спала, положив под голову сложенные руки. Длинные ресницы отбрасывали тени на скулы. Она казалась такой уязвимой и беззащитной, что у Эндрю заныло сердце.
Ему не хотелось будить ее, но Алекс пытался засунуть в рот уже оба кулачка. Пристроив сына на плече, Эндрю сел на постель и легонько тронул Мей за руку.
— Эй, милая. Тебе придется проснуться. Здесь один парень пытается есть свои локти.
Она зашевелилась и перевернулась на спину. На майке цвета морской волны, его майке, расплылись два больших влажных пятна, и Эндрю улыбнулся. Былая мисс Безукоризненность пришла бы в ужас. Прядь волос прилипла к щеке Мей, и Эндрю убрал ее, чувствуя знакомое стеснение в груди. Никогда она не казалась ему такой прекрасной, как сейчас.
— Прости, детка, но пора открыть глазки.
— Не могу, — низким спросонья голосом проговорила Мей.
Капризный тон заставил Эндрю улыбнуться. Он покрепче прижал к себе хнычущего сына.
— Хочешь, чтобы я дал ему бутылочку?
Она вздохнула и обеими руками отбросила с лица волосы.
— Нет, я измучусь, если не покормлю его.
С усилием открыв наконец глаза, Мей несколько мгновений лежала неподвижно, а затем заставила себя сесть. Все еще двигаясь неуверенно, подложила под спину подушки и протянула руки к малышу.
— Готово. Давай его мне.
Обычно Эндрю не задерживался в ее спальне по вполне понятным причинам. Однако сегодня две вещи удерживали его здесь. Во-первых, его новая тактика: не давать играть ей по собственным правилам. Второй причиной было то, что Мей еще явно не пришла в себя и, как казалось Эндрю, могла отключиться в любой момент.
Мей, похоже, даже не заметила, что Эндрю вторгся на ее территорию. Все ее внимание было сосредоточено на ребенке. Но как только Алекс принялся сосать, она откинула голову на подушки и пробормотала:
— Боже, такое впечатление, что меня накачали наркотиками.
— Может, так оно и было?
Открыв глаза, она посмотрела сначала на ребенка, затем подняла взгляд на Эндрю.
— Думаешь, нам удастся когда-нибудь выспаться нормально? Или придется подождать, пока он не вырастет и не покинет дом?
Усмехнувшись, Эндрю пристально посмотрел на нее.
— Боюсь, до тех пор, пока ему не исполнится шестнадцати, нам лучше не терять бдительности. Дети Макги не бьют рекордов послушания в этом возрасте.
— Как меня обрадовали твои слова! — воскликнула Мей.
Эндрю некоторое время понаблюдал за ней, затем заставил себя заговорить о приглашении матери.
— Утром звонила моя мама, — как можно небрежнее произнес он.
Мей не отрывала глаз от малыша, но Эндрю заметил, как она насторожилась. Следя как ястреб за малейшими изменениями на ее лице, он продолжил:
— Мои родители в конце лета обычно устраивают семейную вечеринку. Они наметили ее на следующий уик-энд. — Несколько мгновений он медлил, затем, стараясь говорить по-прежнему равнодушным тоном, обрушил известие на Мей: — Они хотят, чтобы я привез тебя и Алекса, просто сгорают от нетерпения познакомиться с этим таинственным ребенком.
Напряжение Мей стало почти осязаемым. После продолжительного молчания она наконец ответила, тоже притворяясь равнодушной:
— Думаю, мне ехать совсем не обязательно. Можешь взять с собой одного Алекса.
Неделю назад подобный ответ заставил бы его немедленно отступить, но Эндрю видел тревожное биение жилки на ее шее. Протянув руку, он взял Мей за подбородок и повернул лицом к себе.
— Приглашение относится ко всем нам, Мей. Мама считает, что тебе необходимо познакомиться со всей семьей, и я того же мнения. — Проведя большим пальцем по ее щеке, Эндрю постарался смягчить натиск широкой улыбкой. — А кроме того, я не могу оставить тебя дома. Ты — обед для Алекса.
Несколько мгновений Мей выдерживала его взгляд, а потом быстро опустила глаза. Наконец она облизнула губы и прошептала:
— Думаю, это всего лишь проявление вежливости со стороны твоей матери.
