дверцу машины и по-свойски сказал Инне: «Подвинься, девушка».
«Ну вот, — подумал Инна, — теперь мне не выкрутиться. Хорошо, если живой отпустят... Этот подонок Князь на все способен».
— Да не бойся, не дрожи, — успокаивающе проговорил мужчина, удобно устроившийся рядом с нею.
— Я не боюсь.
— Вижу, ишь ты, побелела вся. Ну, не будем ходить вокруг да около, сразу и приступим.
Инна в страхе забилась в угол, машинально натянула платье на колени. Услышала смешок.
— Успокойся, никто тебя насильничать не будет, не за тех принимаешь... Князь! — позвал незнакомец требовательно.
Артем смотрел в лобовое стекло прямо перед собой — не оборачиваясь. Инна видела его затылок, большие обвислые уши, и у нее было гадко на душе.
— Да, — откликнулся Артем.
— Дай ей хлебнуть, чтобы шарики закрутились-завертелись, а то девка совсем очумела. Есть что- нибудь?
— Коньячок имеется, — угодливо сказал Сеня и сунул руку куда-то под сиденье.
— Не надо. — Инна с трудом приходила в себя.
— Как хочешь, — равнодушно ответил мужчина. Он недолго помолчал, потом сказал, словно камень бросил: — Я — Хозяин. Слышала про такого?
Инна кивнула. Она уже догадалась, кто этот тип с глубоко запавшими глазами и неторопливыми, будто в замедленном кино, движениями, узкой щелью рта и хрипловатым баском.
— А раз слышала, то и говорить будем просто. За тобой должок. Сколько?
— Не знаю. — Инна собралась с духом. Сейчас, сообразила она, ничего не грозило, значит, появилась возможность осмотреться, прикинуть, что к чему.
— Напрасно-о ты так, — растягивая буквы, чуть покровительственно сказал Хозяин. — Деньги, они счет любят.
— Князь считает.
— А вдруг обманет?
— Вот что, — Инна бросила на Хозяина злой взгляд, — давайте к делу.
И испугалась своей резкости.
— Мы о деле и говорим. Ты не Артему должна, откуда у него, вьюноши, такие деньги? Ты мне их отдай, поняла? И я тебе скажу, сколько. Поняла?
Это «поняла» звучало, как удары плетью.
— Нет, — ответила Инна. Вспышка злости растаяла, улетучилась, и снова подступила растерянность.
— А чего не понимать? Князь работал на меня и из моих доходов тебя кредитовал. Я ему сказал как- то: «Передай девушке, пусть отдает монеты», а он говорит, мол, нет у нее.
— Так я ж ему еще раньше... — пролепетала Инна.
— Должна была, хочешь сказать? — ухмыльнулся Хозяин. — Я у него твои долги перекупил. Вместе с тобой. И теперь твой должок мне. Нуждался наш Князь, поистратился, молодой еще, любит пошиковать. Предложил он кое-чего из тех шмоток, которые вы кличете «фирменными». Только зачем они мне? Я ему и сказал: «Продай, Князь, из своей челяди мне червовую дамочку, которая у тебя на побегушках». Князь уступил, я ему долги простил. Поняла?
Он говорил рассудительно, словно обычную житейскую историю рассказывал. Голос был хрипловатый, и сам он в своем замызганном синем плаще был невзрачным, неприметным.
— Дикость какая-то! — не поверила Инна. То, что она слышала, выходило за пределы разумного. Какой-то тип захотел и купил ее? А Артем продал?
— Не дикость, а суровая проза жизни! — В местах, не столь отдаленных, у собеседника Инны было навалом свободного времени для чтения, и кое-какие фразы запомнились.
— И вы теперь хозяин и для меня? — тоскливо спросила Инна.
— Конечно, — услышала она уверенное. — И попробуй только брыкаться! Ты в нашей конюшне новая лошадка, порядки еще не усвоила, поэтому на первых порах мы плетей не пожалеем. Поняла?
— И чего же вы от меня хотите?
— У Князя ты отрабатывала, у меня будешь работать. Долги я тебе спишу сразу все — мелочиться тут нечего, невелики деньги, две-три тысячи. И платить буду по совести, долю от того, что всем перепадет. Я к тебе долго присматривался — в некоторых делах можешь подсобить.
— Нет! — закричала Инна. Панический страх подступил под сердце, и ей показалось, что она сейчас умрет, так все было нелепо и страшно.
— Поначалу все взбрыкивают. А потом ничего, привыкают.
Хозяин достал из кармана листок бумаги с каким-то рисунком.
— Смотри, это план профессорской квартиры, сделанный с твоих слов. Поняла? С твоих! Крестиками обозначено, где чего лежит ценное. Тоже ты про это рассказывала Князю...
— Подождите, — прервала его Инна, — пусть эти, — она показала на Сеню и Артема, — уйдут.
— А чего! Пусть уходят, вдвоем и обсудим. Где не нужны свидетели, там они не нужны.
Сеня и Артем нехотя вылезли из машины.
Хозяин, или как его там звать, достал пачку «Беломора», протянул Инне.
— Папиросы не курю, — отказалась она.
— А напрасно, — рассудительно заметил Хозяин. — «Беломор» — папиросочки с воспоминаниями. Как о них мечталось там, где и махры не добудешь! Бывало, закроешь глаза и видишь колечки дыма ароматного. Впрочем, с чего это я разболтался? Видно, и впрямь красивые бабенки влияют на нашего брата, мужика. А ты красивая...
— Вот и воспользуйтесь. — Было не очень понятно, сказала это Инна всерьез или пошутила с затаенной злостью.
— Э нет, кралечка червовая, не о забавах речь пойдет, о деле.
Десятник, а это был он, с нажимом произнес последнее слово. Он долго подбирался к нему, этому «делу». Были и раньше кое-какие возможности, но все не то, мелочь, не стоило мозги напрягать. А потом подсказали верные люди — обрати внимание, клад под ногами, иди и бери. Присмотрелся — и в самом деле... Князь еще вовремя подвернулся, заарканил эту дурочку долгами. Уверенности не было, что она сломается, но вот получилось...
— И чего это вас всех одинаково зовут? — вдруг спросила Инна.
— Кого вас?
— Таких, как вы: Хозяин.,,
— Не я придумал, — ухмыльнулся Десятник. — А идет, наверное, от жизни — некоторые людишки всегда хотят иметь Хозяина, за его спиной чувствуют себя надежнее.
Он смял папиросу, выбросил ее в окошко.
— Ну как? — буднично спросил Десятник. — Будем брать профессорскую квартирку?
— Ох! — вскрикнула Инна. — Вы что задумали? Я сейчас...
Десятник больно сжал ее руку.
— Сиди и не вертись, поняла? Ты нас навела на эту квартиру, ты! По твоим словам мы знаем, что там есть, как туда зайти-выйти. А квартирка богатая! Понимающие люди говорят, что одни старые книги тянут на десятки тысяч. И еще картины, камушки разные, у мадам профессорши кое-что имеется.
— Никогда! — Инне казалось, что она произнесла это твердо, но голос ее был жалобным и еле слышным.
— Ты это брось! — даже не повысил тон Десятник. — Наша ты, уже увязла, поняла? На квартиру навела — сказал тебе... А спекуляцией кто занимался, кто пакетики-свертки носил? Я, да? Или ты? Раз пошла по этой дорожке — топай до конца, а начнешь вертеть-крутить — сама знаешь... Поняла?!
«А если внезапно открыть дверь, — подумала Инна, — и...» Она еще не до конца додумала эту мысль, а рука уже нашарила ручку, потянула вниз. Инна выпрыгнула из машины и побежала по пустынной улице. Бежала она на высоких каблуках нелепо, полы плащика путали ноги. Сеня легко догнал ее, ловко ударил
