«быки», «бойцы» или как их там называют, заполнившие кладбище и несшие свою вахту почище оперов спецлужб. Во всем чувствовались железная дисциплина и порядок, по которым так стосковалось кагэбешное сердце Волчихина. Он на похоронах стоял чуть в сторонке, чтобы не мешать, но и быть на виду. К нему подошел господин Бредихин, пригласил на поминки и глянул так, что Волчихин понял: отказаться — значит нанести оскорбление. Это было ему ни к чему.
На поминках к нему тут же подошла молодая, очень симпатичная дама в трауре, сообщила, что ей поручили опекать его, «почетного гостя». Когда к ним приблизился Бредихин, она тактично отошла в сторонку.
— Все прошло хорошо, Марат Васильевич, — добродушно сказал господин Бредихин, отнюдь не выглядевший очень уж траурно-опечаленным. — Мы намерены и впредь обращаться к вам. Что есть наша жизнь? Всего лишь подготовка к смерти, — глубокомысленно изрек он. И спросил:
— Я слышал, вы в недавнем прошлом были полковником наших славных органов?
Он знал точно, кем был раньше Волчихин, но желал это услышать от него или просто поддерживал светский разговор.
— Да, — подтвердил Марат Васильевич.
— Мы с вами работали в разных управлениях, потому и не имели возможности познакомиться. Вы ведь оперативник, а я финансист… Впрочем, для более близкого знакомства у нас будет время. А сейчас просто отдыхайте. Мария Сергеевна! — негромко позвал он, и симпатичная дама тут же возникла рядом.
— Передаю господина полковника в твои нежные, надежные руки, — галантно выразился господин Бредихин.
Мария Сергеевна повела Волчихина к столу. Она наливала ему, подкладывала на тарелку закуски, избегала расспросов о присутствующих и, наконец, мило сказала:
— Вы ведь военный человек, господин полковник?..
— Просто Марат Васильевич.
— Хорошо, может ещё проще: Марат?
— Вполне приемлемо. — Марат Васильевич немножко захмелел не только от нескольких рюмок, но и от незнакомых людей, напряжения. Он, по старой привычке, все старался стать так, чтобы видеть перед собой выход.
— Знакомый почерк, — улыбнулась Мария Сергеевна.
— Не понял…
— Как-нибудь потом объясню, — пообещала Мария Сергеевна и сообщила: — Как говаривали в уже исчезнувшие времена аппаратчики, меня к вам прикрепили. Так что я сегодня в вашем полном распоряжении.
— До каких пределов? — заинтересовался Волчихин. Мария Сергеевна ему понравилась — симпатичная, ухоженная дамочка лет тридцати с милыми ямочками на щеках, карими глазами и минимумом золотых безделушек на шее и руках.
— Это вы определяйте сами… — Мария Сергеевна, не торопясь, выпила рюмку водки и продолжила:
— А я надеюсь — в полном распоряжении… У вас жена и двое детей… Это меня волнует лишь с одной точки зрения — вы не можете пригласить меня к себе. Но я могу — одиночество для женщины — не лучшее состояние…
Волчихин ещё несколько раз оказывал по звонкам Бредихина ритуальные услуги «фирме» «Знамя свободы», в том числе такие, которые приходились на глубокую ночь. Кладбищенские землекопы рыли могилу, а поздно ночью появлялись братки, углубляли её, укладывали на дно покойников без имен. И присыпали тонким слоем землицы…
Это «сотрудничество» началось ещё при жизни Ставрова и Брагина, но, естественно, они о нем не знали — «старики», как их называл Волчихин — были категорически против любых контактов с криминалом.
…После разговора с Благасовым Волчихин позвонил Бредихину, сообщил, что шеф не возражает против его предложения, но попросил подъехать.
Бредихин приехал в сопровождении серьезного мужика, которого представил как своего «заместителя по общим вопросам». Волчихин понял это так, что авторитеты не полностью доверяют перебежчику из других структур, потому приставили к нему своего проверенного человека.
Марат Васильевич сказал, что хотел бы уточнить немаловажный вопрос: господин Бредихин настаивает на «аллее» или допустим «квадрат» кладбищенской земли?
— Аллея — это образно, — объяснил Бредихин. — Квадрат даже лучше. В него проще впишутся беседка, фонтан, часовенка святому Николаю-чудотворцу, нашему покровителю, Да, да, именно Святой Никола опекал в старину лихих людишек.
— У нас в правом дальнем углу есть примерно полгектара земли, на которой ещё не производились захоронения. Напомню, что это кладбище сравнительно новое. И мы двигались от лицевой стороны вглубь.
— Директор кладбища, естественно, в курсе? Не стоит ли его заменить?
— Нет, он надежный человек. И молчаливый.
— Поверим. Мы принимаем ваше предложение перечислить значительную часть денег на счета предприятий «Харона» официально. Но двадцать тысяч баксов дадим наличными, без всяких формальностей и бумажных следов. Это гонорар вам и господину Благасову. Даже расписки с вас не возьмем, это лишнее. Если вы нас кинете — вас просто уберут. И господина Благасова тоже. И тогда вас закопают в свежих могилах под гробами достойных граждан на вашем же кладбище. Слабое, но все же утешение…
— Зачем же так? — пробормотал Волчихин.
Заместитель Бредихина «по общим вопросам» мрачно молчал. Лишь процедил сквозь зубы, когда прощались:
— Если кто будет мешать — скажите, успокоим…
Волчихин, когда они ушли, надолго задумался. Он понимал, что они с Благасовым связаны с братвой теперь уже накрепко. Не дадут эти люди им выскользнуть. Хорошо, если решат не отнимать фирму «Харон» или не устранять вообще. Сейчас ведь это просто: пластит под машину, выстрел в подъезде. И никакие телохранители не спасут, потому что, как шутил известный юморист, против лома нет приема. А здесь даже не лом, а криминальный «бульдозер», который сминает и вгоняет в землю все, что попадается на пути.
Но Волчихин вынужден был признать и то, что с тех пор, как он законтачил с братками, у него завелись большие деньги — без обложения налогами. Авторитеты и вообще братки относились к смерти спокойно, но с уважением. Они в этом смысле чем-то напоминали Волчихину первое поколение большевиков. Те стремились закапывать своих «павших» на центральных площадях городов и селений, называть их именами улицы и переулки. Волчихин на минутку представил, что идет по улице имени авторитета Мамая, и грустно улыбнулся. До этого, конечно, не дойдет, но чем черт не шутит: у тех же большевиков знаменитые экспроприаторы и творцы массовых казней становились героями и вождями…
Казна секты хлыстунов
Алексей, готовясь к встречи с Игорем Владимировичем Благасовым, попытался расспросить о нем Ольгу. Странно, но она о Благасове почти ничего не знала. Отец «присмотрел» его несколько лет назад на какой-то деловой встрече, когда тот был владельцем небольшого магазинчика-склада строительных материалов. Тихон Никандрович давно подумывал о том, что «Харону» требуются собственные мастерские по изготовлению гробов, а соответственно и склады строительных материалов. Он предложил Благасову переориентировать свой магазин-склад на нужды «Харона». Ставров и Брагин под конкретные обязательства дали деньги, и в конце концов «Харон» поглотил мастерские Благасова, а тот стал полноправным компаньоном. «Старикам» он понравился молодостью, деловитостью и какой-то «влюбленностью» в похоронное дело. Он, например, предлагал издавать газету «Ритуал», в которой
