на глазах расцвела.
И вдруг неожиданный телефонный звонок…
Несчастье приходит тогда, когда его меньше всего ждут. Настя положила трубку в глубокой, печальной задумчивости. Кто-то заказал её, опытный и беспощадный, по крохам собравший о ней какую-то информацию. Ишь ты, может сообщить некоторые сведения об Уланове: в Чечне его будут судить судом шариата… И в самом деле, угнали Уланова в Чечню, собирались его этим самым судом судить. А вот что сбежал и раньше слухов в Москве объявился — этого не учли, не знали.
Ни в какую заграничную командировку Настя не собиралась. Она подбросила эту дезу, потому что не потеряла выдержку, когда неизвестный начал бойко «обрабатывать» её и выманивать… Куда? На прицельный выстрел? И кажется, не сфальшивила — говорила спокойно, но с приличествующей случаю настороженностью. Надо было выиграть время, подготовиться, ибо если она не пойдет на эту встречу, её все равно достанут, подстерегут и возьмут на мушку. А сейчас ловушка была сооружена простейшая и в ней приманкой служила её любовь…
Весь этот год она жила в ожидании, что не все уже произошло, еще, как говорят, не вечер. Но кто? Марианна, горничная в Швейцарии, «рабыня» Строева, не в счет — не та выучка, России не знает, да и возраст…
Густав Рамю? Конечно, нет: юридическая контора, свой бизнес, семья. Да и рад, небось, гибели Строева — кое-что ему осталось от него, ибо мертвые за долгами не возвращаются. Юрий из бандитской команды Строева погиб здесь, в офисе. Оставался один человек…
Настя высчитала точно: Николай, напарник Юрия, второй её «телохранитель» в Швейцарии.
…Незадолго до прилета Анастасии в Париж, на презентацию, Строев вызвал к себе Анатолия. Он сказал:
— В Москве ты задание провалил. Уселся с воблой на газетке и пивком в подъезде фешенебельного дома, идиот. Ни один русский мужик не будет пить пиво с воблой в подъезде в одиночку… Я тебя не виню, ты в России не был давно, оторвался, как говорится, от новой действительности. Но факт есть факт: тебя засекли.
Анатолий повинно молчал. Ясно было теперь и ему, что он совершил несусветную глупость.
Строев внешне спокойно продолжал:
— Эту суку надо убрать… Постараюсь здесь, но боюсь не получится, не подпустят.
Он протянул Анатолию пачку баксов:
— Здесь пятнадцать штук. Этого достаточно. Намертво запомни номер московского телефона…
Строев продиктовал семь цифр.
— Это посредник. Я его знаю, он меня — тоже. Передашь ему привет от «Охотника». Если со мною что-то случится, выжди, пусть все успокоится, притупится бдительность. И только тогда отправляйся в Москву, свяжись с посредником. Закажи эту стерву. И лично убедись, что заказ выполнен. Осечки быть не должно.
Строев отстегнул ещё десять тысяч.
— Это — на дорогу. И твой личный гонорар для твоего ближайшего будущего, если со мною будет не все в порядке. Не засветись перед посредником — уберет и тебя. Человек серьезный.
Строев резко завершил инструктаж:
— Это приказ!
— Слушаюсь, товарищ полковник!..
Ничего этого Настя не знала и не могла знать, но она просчитала точно.
…Настя долго сидела в одиночестве в своем уютном кабинете, предупредив Нину, что её ни для кого нет. Надо было решать что-то и так, чтобы покончить с этой опасностью раз и навсегда. Вот значит как: полковник Строев умер, но «дело» его живет… Любопытно, где он все-таки нашел этого гаденышка, из Москвы вывез или там, на Западе, разыскал? Впрочем, какая разница…
Что-то надо было делать… Обратиться к генералу Еремину она не могла — отстранили от дел генерала. Оставались Кушкин и… Уланов.
Настя колебалась. Может, не пойти на встречу? И чего она добьется? Вступит в действие другой вариант, неожиданный для нее, только и всего. А на бульвар её приглашают потому, что хотят сработать в белых перчатках, без шума и пыли, без малейшей опасности для себя. Никому и в голову не придет, что на спусковой крючок нажали где-то там за рубежом, в чудном городе Париже: деловые разборки, конкуренты, завистники, психи… Именно такие каждую ночь, а то и днем, кого-то взрывают, шпигуют свинцом, словом, отправляют к праотцам.
Настя до острой боли в сердце не хотела рисковать Улановым, но трезво понимала, что Кушкину одному не сладить. Кушкиным она тоже не хотела рисковать, однако опасность была такой серьезной и осязаемой, что иного выхода она не находила, как ни прокручивала ситуацию.
Настя уже почти решила: пойду на бульвар и будь что будет, лишь бы Сашу оставили в покое. Но так не будет, пришла она к выводу, доберутся и до Уланова и до Кушкина, не из Парижа, так отсюда — братва начнет «завоевывать» её наследство, дело её жизни — «Африку», как только узнает, что её больше нет.
Уланов сидел на даче, Настя ещё только прикидывала, как его приспособить к новой для него жизни, а пока шутливо приказала: «Зализывай раны, солнышко мое».
Она сняла трубку прямой связи с Кушкиным и распорядилась:
— Сейчас отправимся ко мне на дачу. Есть серьезный разговор. Но в нем должен участвовать и Уланов. Так что поехали, и по пути, Михаил Иванович, не задавай, пожалуйста, вопросов. Мне надо подумать, собраться с мыслями… И с нервами.
Кушкин ни о чем её не спросил, ответил кратко:
— Буду ждать тебя в машине.
Уланов страшно обрадовался её приезду в неурочный час, но что-то почуяв, погрустнел в ожидании.
Настя кратко, без эмоций, изложила двум бывшим майорам, мужинам, которым она верила больше всех на свете, ситуацию. Кушкин задал несколько вопросов и она на них ответила.
— Это не братва, — пришел к выводу Кушкин. — Не их почерк. Да и, кроме всего, им нужны баксы, твоя фирма — дойная корова, а не труп. Строев?
— Думаю, что да, — подтвердила его догадку Настя.
— Но он же погиб!
— Остался Анатолий, его подручный. Это ведь он, судя по описанию Артема, пил пиво с воблой на лестничной площадке. А, может, и ещё кто-то остался…
— Похоже на то, — согласился Кушкин. Он проговорил со злостью:
— Эти «сверхчеловеки» такие… Они пытаются мстить и после смерти, не желают в одиночку гулять по тому свету.
— Объясните, о чем вы! — потребовал Уланов.
Кушкин ввел его в курс событий, относящихся к прошлому, не особенно вдаваясь в подробности. Он предложил:
— Пойдем, майор, во двор, посидим на скамеечке, подумаем и все обсудим. Пусть Анастасия Игнатьевна поскучает в одиночестве…
Они возвратились через полчаса, собранные и деловитые. Настя при виде их приободрилась. Ее мужчины оказались не хлюпиками, они готовы действовать и защищать её.
— Вот что мы решили… — начал объяснять Кушкин. — Раз ты тому типу сказала, что улетаешь за границу, значит должна укрыться на эти дни на даче. С тобою будет Саша, а я в фирме объявлю, что ты срочно улетела в Швейцарию, в составе делегации МИДа. Этого никто проверить не сможет. В Москву приедешь в пятницу вечером. Возможно, за твоей квартирой установлена слежка, пусть убедятся, что все идет по плану. По их плану. Уланов приедет в Москву в субботу с утра, но не к тебе, а ко мне на квартиру. Нельзя, чтобы его засекли. Анастасия Игнатьевна, я сейчас уеду, но встречусь с тобою ещё раз, чтобы
