приятно разомлеть войдя в тепло с холода, и Андрей погрузился в атмосферу таинственных мест, забытых богом и людьми.
Оторвавшись от журнала, чтобы вытряхнуть остатки вина из графина в бокал, Андрей внезапно почувствовал чье-то беспокойное внимание и столкнулся взглядом с девушкой. Словно ребенок перед витриной игрушечного магазина в рождественском фильме, стояла она на улице, отделенная стеклом, и смотрела на него пристально и с такой тоской, что он невольно опешил. Так смотрят на того, о ком много думали и вот, наконец, увидели. Андрей невольно опустил глаза, но лицо девушки запомнил. Выразительна, красива, причем красива той коварной красотой, которую якобы можешь разглядеть только ты. Мучительно хотелось ее как следует рассмотреть и это желание зудело как комариный укус. Однако когда Андрей снова поднял глаза, никого за окном уже никого не было.
Ощущение уюта испарилось. Странный взгляд совершенно выбил из колеи, и было решительно непонятно, что же девушку так заинтересовало. Размышляя над этим, Андрей вдруг почувствовал дуновение холодного воздуха, смешанного с ароматом духов и увидел, что незнакомка уже стоит рядом. Она изящно, словно ассистентка фокусника, сняла свое пальто, аккуратно положила его на свободный стул, и уверенно села напротив.
Не отрывая вопросительного взгляда от гостьи, Андрей медленно закрыл журнал и положил на стол. Незнакомка же не спешила разрядить обстановку. От прежней болезненности в ее взгляде не осталось и следа. Насмешливой хозяйкой положения сидела она напротив, а Андрей со словами медлил, и лишь настороженно ее рассматривал. Бесцветные узкие губы, острый подбородок, маленькие полумесяцы ушей, бледнеющие в черном потоке волос. Одета незнакомка была просто, без изысков, на голую шею и открытые ключицы было зябко смотреть, а тонкость запястья правой руки подчеркивал массивный широкий браслет, своим стальным блеском наводивший на мысли о кандалах. Но эта простота ничуть не портила ее, а, пожалуй, производило то особое впечатление, какое создает небрежно застегнутая мужская рубашка на голом теле красивой женщины.
– Меня зовут Кея, – наконец сказала незнакомка. Глаза ее сузились, похолодели, погасив зыбкие огоньки легкомыслия и игривости.
Необычное имя не удивило, а скорее подтвердило опасения. Но Андрей тоже представился. Подошел официант, забрал пустой графин и тут же убежал за полным, а над столиком опять повисло облачко неловкости. Тяжесть первой паузы всегда похожа на вагон, стоящий на холме. Сдвинуть его с места тяжело, но как только он покатится вниз по рельсам, набирая скорость, остановить его трудно. Единственное, чего Андрей не учел, так это того, что вагон поедет совсем в другую сторону.
Девушка протянула руку через стол и, пальцем развернув журнал к себе, подняла брови.
– Интересуетесь заброшенными городами? – спросила она неожиданно, выводя Андрея из оцепенения.
– Да… Знаете, тайны всегда притягивают… пустые города… далекие звезды, – сказал Андрей и вдруг смутился. Ему показалось, что произнести эти слова искренне он не смог, и получилось фальшиво.
– Зачем же так далеко… Тайны есть и в нас самих, да еще какие… достаточно заглянуть в свои сны, – тихо и отвлеченно сказала незнакомка, словно ни к кому и не обращаясь.
– Согласен, путешествия вглубь себя не менее таинственны, чем путешествия вдаль, но… Звезды, конечно, очень далеко, но мне они ближе, – сказал Андрей. – А вы случайно не увлекаетесь астрономией?
Сжатые губы девушки изогнулись в усмешке.
– Увлекаюсь. Если так можно выразиться. Вас интересует что-то конкретное?
– Нет… – ответил Андрей, не зная, что и сказать. – Я скорее мечтатель, чем специалист.
– Мечтатели редко добиваются своего. Они и так без особых усилий могут почувствовать тот восторг, который дарит победа, всего лишь закрыв глаза. Остальным за острые ощущения приходится платить борьбой. Но чувство, подаренное борьбой – не поддельное.
– Что у мечтателя, что у специалиста шансы побывать на далекой планете одинаковы, – возразил Андрей. – Разница только в том, что мечтатель на ней все-таки побывает, а специалист не доживет.
– Ну… мечтательные путешествия к звездам – тоже путешествия вглубь себя, – Кея помолчала. – Но путешествия по снам все же гораздо реальнее, чем мечты о космосе. И, тем не менее, планеты вам не снятся. А что же вам снится последнее время? Что вы не можете покинуть во сне? Что это? Город?
Последние слова доходили до Андрея долго, как пули в замедленной съемке, и он решил было, что они ему померещились, и даже растерянно обвел взглядом зал. Но в зале все было по-прежнему. Подошел официант и налил вино. Кее в чистый бокал, который сразу заискрился, бросая красные тени от преломленного света свечи на ее матово-бледное лицо, а ему – в прежний, с подсыхающими уже бордовыми разводами на стенках.
– Да, действительно… – пробормотал Андрей, покосившись на обложку журнала. – Действительно, снится какой-то город. Брошенный город. В каждом сне. Это что, так заметно?
Кея сделала глоток, чуть поморщилась, – то ли от вкуса вина, то ли от необходимости предстоящих объяснений, и сказала, избегая глядеть ему в глаза:
– Я не догадываюсь, я знаю. Когда человек кому-то мешает, случается, его запирают. В таком сне, который он уже не сможет покинуть и в котором он уже никому мешать не сможет. Судя по всему, и вас просто заперли в таком сне… Это вкратце. А необычными сновидениями, разными непростыми случаями, происходящими с людьми во сне, я увлекаюсь уже давно. Считайте, это мое хобби – проникать в чужие сны. Вот и ваш Город меня заинтересовал. И я собираюсь вам помочь. Положение ваше – небезопасно.
Кея произнесла эти слова так, словно говорила азбучные истины, но глаза смотрели выжидающе. Она явно готовилась к недоумению и всплеску эмоций по поводу своего непростого хобби, опасных снов и упомянутого непростого положения. Однако шквала вопросов не последовало. Андрей только что осушил полный бокал вина, да и все ранее выпитое уже хорошо ударило в голову, так что он лишь нахмурил брови в подтверждение того, что освободиться непременно надо. Более того, он принялся пространно рассказывать о том, какие сны видел раньше, какие сны видит сейчас, как ему осточертел Город, и почему он его побаивается, а также, как хорошо было бы увидеть во сне что-нибудь другое, например море. Он и понимал, что надо выслушать Кею, тем более, что она явно собиралась все рассказать подробно, но вдруг проснулась в нем какая-то непонятная словоохотливость, вызванная столь необычным вниманием к его внутреннему миру.
В кафе сгустился мрак – это ровно в десять гасили основное освещение, и свечи на столах разгорались ярче, дрожа отблесками на стеклах. А он все рассказывал ей свои сны, даже предлагал немедленно поехать к нему, благо живет он близко, и сегодня же ночью попробовать покончить с навязанным гнусным пленом, если она, как опытный человек, может и хочет ему помочь. Однако Кея засобиралась, предложила встретиться на следующий день часов в пять и все спокойно, на трезвую голову, обсудить.
– Подождите! – Андрей схватил Кею за руку, пытаясь успеть сказать как можно больше этой благодарной эксцентричной слушательнице, и браслет ее стукнул по столу. – Знаете, я как-то давно читал фантастический роман. Там планету освещала фиолетовая звезда…
Кея чуть вздрогнула, посмотрев на Андрея с каким-то детским удивлением, и даже напряженная рука ее ослабла.
– … и был там фиолетовый рассвет, и такой же закат, – горячо продолжал он. – И мне это так отчетливо представилось: какая может быть где-то далеко красота… и я навсегда заболел астрономией, и купил телескоп, чтобы увидеть такую звезду хотя бы издалека. А вскоре узнал, что фиолетовых звезд для глаза человека не существует! Можно различить голубые, белые, красные, но не фиолетовые. И тогда я понял, что устремившись к мечте, ты часто обнаруживаешь, что ее не существует. Ее просто нет.
– Я знаю планету, которую освещает фиолетовое светило, – осторожно высвобождая руку, сказала Кея. – Свет голубой звезды, проходя через атмосферу, становится фиолетовым.
– Как называется эта планета? – Андрей принял игру.
– Она называется Крон, – быстро ответила Кея, уже стоя, и подсунула листик с телефоном ему под руку. – Позвоните завтра, я пойду.
– Так рано?
– У нас впереди целая вечность, – сказала Кея без улыбки и направилась к выходу, протискиваясь между столиками и спинами, и тяжелый ее браслет звякал по спинкам стульев.
