Секунды тянулись с надрывной болью, будто жилы, подчиняясь клещам палача, медленно покидали его тело.
Наконец наверху надсадно заскрежетало. Дрожь побежала по каменным стенам. И в верхней комнате раскатился многоголосый крик, в который сверкающей нитью вплетался отчаянный женский визг…
ГЛАВА 3
Столько людей набилось в тесную комнату, что трудно было пошевелиться. Ургольд убрал руку с каменной змеиной головы и поспешно отступил назад, тотчас наткнувшись спиной на кого-то, мягко отстранившегося. Баба! Эта чертова баба… Он взял ее с собой, надеясь встретить чужака. Посмотрел бы Ургольд, как бы он бился, если б перед его глазами его бабу держали с ножом у горла. Но чужака не было здесь… Куда он делся? Следы вели в эту странную комнату, следы здесь обрывались.
Северяне, голося, заметались, путаясь друг в друге. Свет нескольких факелов из-за страшной толчеи не давал возможности рассмотреть происходящее – желто-красные пятна прыгали по человеческим лицам, по камням стен, рождали сотни уродливых, бешено скачущих, рваных теней.
– Тихо! – крикнул Ургольд, пытаясь понять, что же так напугало его людей. – Стоять!
Обернувшись, чтобы схватить девушку – кто ее знает, за ней глаз да глаз нужен, – он вдруг увидел, что плита входа, окровавленная понизу, медленно опускается, отрезая путь к отступлению. И в этот момент что-то коснулась затылка северянина. Вздернув руки, он расшиб костяшки о потолок, который почему-то очутился сразу над его головой. И все опускался вниз.
– Назад! – заорал он. – Отходим!
Только двое успели проскочить под опустившейся низко плитой входа. Только двое – но в комнате почему-то стало просторно. Дикие вопли теперь летели отовсюду: Ургольду казалось, что прямо у него из- под ног. Оттолкнув девушку – не до нее теперь стало – он подхватил с пола факел.
И едва не опрокинулся в расползающуюся в полу трещину. От неожиданности он вскрикнул, уронив в черную дыру факел. Пылающая головня прочертила огненный след в темноте, осветив копошение людских тел на дне открывшейся ямы.
Что происходит?! Яма? Откуда яма? И девка исчезла, как и не было ее.
Он попытался разогнуться, но ударился плечами о потолок, опустившийся еще ниже.
Крики ужаса летели из черной ямы, тревожно вопили счастливцы, оставшиеся по ту сторону страшной комнаты – каменная дверь все опускалась. Мерцающий факельный свет превращался в узкую полоску между порогом и окровавленной дверью. Каменные челюсти смыкались. Дрожали стены, скрежетали невидимые шестерни работающего механизма… Ургольд, силясь понять, что происходит и как ему теперь быть, шарахнулся в сторону – и уперся в стену. В стену? Но ведь он стоял в середине комнаты? Как он оказался у стены?
И вдруг увидел, что рядом с ним никого нет. Он остался один, совсем один. В смятении он переступил с ноги на ногу и провалился в пустоту. Рухнул в черную яму, подмяв кого-то под себя…
Нельзя было терять ни мгновения. Когда вокруг него завихрилась адская круговерть, Ловец, уловив огненные отблески, прыгнул, выдирая ноги из зловонной грязи, к свету. Люди, закованные в доспехи, вооруженные длинными тяжелыми мечами, падали на дно ямы, перепуганно орали. Пытаясь подняться, мешали друг другу… Где-то совсем рядом мелькнула копна рыжих волос.
Марта! Она жива. И она вместе с этими ублюдками провалилась под пол, в яму.
Берт скрипнул зубами, но заставил себя не поворачиваться. Только не сейчас. Держа в обеих руках Кость Войны, он оттолкнулся ногами и взлетел вверх. И швырнул череп в сужающийся дверной проем далеко наверху.
Бросок вышел точный.
Кость Войны, звонко щелкнув, влетела на порог верхней комнаты, неуверенно качнулась там… И наверняка упала бы обратно в яму, но дверная плита навалилась на нее сверху.
Кость Войны невозможно уничтожить…
Плита остановилась. От нижнего ее края до порога зиял зазор в локоть шириной, и сквозь него из коридора плескало факельным пламенем.
В это трудно было поверить. Берт стоял, застыв на месте, не видя и не слыша всего, что происходит вокруг. Казалось, тяжелая плита сейчас преодолеет сопротивление костяного шлема – казалось, она замерла лишь на мгновение. Вот-вот хрустнет под чудовищным давлением древняя Кость, хрустнет и рассыплется сотней осколков, а плита с размаху грохнется о порог, навеки замуровав в ловушке всех, кто имел несчастье приблизиться к двуглавому каменному змею.
Стены затряслись сильнее. Механизмы не прекращали работать. Нарастал какой-то гул, перемежающийся странным похрустыванием. С низко опустившегося потолка сыпалась каменная крошка.
Воины, барахтающиеся на дне ямы, словно пойманные в садок очумелые рыбины, затоптали свои факелы. Они не видели Ловца – Тьма наполнила яму.
– Марта! – крикнул Берт.
Слабый свет мерцал сверху в щели над порогом. Ослепительно белая Кость Войны удерживала плиту. Его схватили за руку.
– Марта! – снова крикнул Берт. Но это была не Марта. Татуированная бледная рожа шмякала что-то слабыми губами. Ловец с силой оттолкнул воина. Тот отлетел и тотчас смешался с исходящей воплями и стонами человеческой кучей. Кто-то навалился сзади.
«Дьявольщина! – затрепетала отчаянная мысль. – Меня зарежут прежде, чем я сумею отыскать ее!»
Разворачиваясь, он одновременно выхватил меч.
Растрепавшееся и потускневшее рыжее пламя колыхнулось вокруг искаженного лица, почти неузнаваемого, какого-то серого, будто покрытого налетом Тьмы.
