И того, кто называл себя Рикером, не стало. Он слился с нутром Крылатой Башни.
– Прочь отсюда, – коротко проговорил Берт.
– О чем он пытался сказать? – вылепил побелевшими губами Самуэль. – Я ничего не понял…
– Прочь отсюда, – повторил Берт.
Дальнейший путь не доставил им труда. Будто на крыльях страха пронеслись они по невероятно расширившимся ходам. Волны пульсации уже не мешали – волны подгоняли их. Прошло лишь несколько минут – и Крылатая Башня выплюнула их…
…Под низкое небо, черно-красное небо, медленно колышущееся в угрюмой ярости, словно перевернутый океан крови.
Напряженная тишина застыла вокруг. Даже ветер, черный ветер, диким волком воющий меж скал, покинул небо, затаившись в ущельях.
Берт выпрямился, не выпуская из рук Кость Войны. Самуэль – он давно потерял свой шлем с пышным султаном и ярко начищенный панцирь – растерянно всхлипывал, сжимая руками дрожащие колени. Марта… Вряд ли разум ее, отравленный Возрожденным, полностью отрезвился. «И хвала за это небесам, – подумал Ловец, беря рыжеволосую за руку. – Хвала за это небесам. Пусть она не запомнит ничего из того, что пришлось нам пройти сегодня…»
– Поднимайся, – скомандовал Берт Самуэлю. – Поднимайся, пора уходить отсюда. Мы и так припозднились – здесь уже никого не осталось…
Самуэль не заставил себя долго упрашивать.
– Что это было, хозяин? – спросил он, когда они уже шли, перешагивая через многочисленные трупы, вниз по горному склону. – Это существо… Оно говорило… По его словам, все получилось так, как хотело оно… Я не понимаю.
Ловец поморщился. Не надо говорить об этом! Сейчас – не надо! Боже! Дай нам всего только час! Только час, чтобы как можно дальше отойти отсюда, чтобы скрылась во мраке, чтобы скрылась за вершинами гор эта проклятая Башня!
– Хозяин?
– Марта со мной, – сквозь зубы прошипел Ловец. – Кость Войны у нас. Все получилось, как
– Да, хозяин. Но… я боюсь, правильно ли мы поступаем? Оно говорило что-то о том, что остался последний шаг. Что вам, хозяин, осталось сделать последний шаг…
– Заткнись, о господи! Заткнись, Самуэль! Заткнись и быстрее перебирай ногами.
– Я стараюсь, хозяин. Я стараюсь, но мне все равно за вами не поспеть. Если вы забыли, я ранен как раз в ногу… Хозяин… Хозяин? Хозяин!!! – когда торопливая речь Самуэля сорвалась на хриплый вопль, Берт резко обернулся.
Самуэль стоял в нескольких шагах позади него – стоял боком. Краска жизни стекала с его лица, как вода. Одну руку он прижимал к груди, а второй указывал назад…
Берту показалось, что он опять нырнул в один из своих ночных кошмаров. Черно-красное небо словно поднялось выше, освобождая место для самого чудовищного из всех ужасов, когда-либо касавшихся разума Ловца.
Крылатая Башня оторвалась от поверхности гор.
…Дикая радость пронизала все его тело. Истинное тело демона из Преисподней. Сошлось тысячелетие к тысячелетию, год к году, час к часу, минута к минуте, мгновение к мгновению. Он вновь обрел полную мощь, ту мощь, которая доступна ему лишь в стихии родного мира. Он стал самим собой. Здесь, в этом обиталище смертных, измерении, чуждом его существу.
Пока – чуждом.
Очень скоро этот мир покроет Тьма. И тогда этот мир будет принадлежать ему. Ему одному.
Ему – Эолле.
То, что происходило, происходило без малейшего звука. Как во сне. В этом-то и заключалась основная причина сковавшего Берта ужаса.
Тварь не имела определенных очертаний. Тварь, состоящая из лоснящейся, переливающейся самой в себе Тьмы, поднявшись в небо, медленно ползла на него. И не было в его мире силы, способной остановить чудовище. Будто туча, взмахивая двумя бесформенными клочьями, демон надвигался на трех прижавшихся друг к другу людей.
Жизнь влилась в окостеневшее до поры до времени тело. То, что еще недавно можно было принять за башню, обманувшись ее неподвижностью, теперь превратилось в существо – мыслящее и злобное.
И невероятно мощное.
Никакие армии человеческого мира не в силах повредить демону. Не в силах даже на миг замедлить его движения.
Тварь плыла на них, раздирая мир.
Небо трещало увеличивающимися прорехами серой пустоты, в которых, будто рвущиеся нити, мелькали белые молнии. Острые скальные пики, точно сахарные головы под воздействием сырого ветра, беззвучно крошились. Обрывки ветра, как мертвые птицы, черными лоскутами взлетали из потаенных ущелий и бессильно опускались обратно…
Ловец отчетливо понял, что жить им – всем троим – осталось считаные секунды. Сейчас тварь пожрет их. Даже улегшись на плаху, человек всегда надеется на то, что, может быть в последний момент случится нечто, что остановит течение смерти… Прозвучит повелительный оклик, и палач отложит топор. Спустится ангел с небес, и сгрудившаяся на площади толпа, минуту назад жаждавшая крови, завопит: «не виновен»!
