— Разумеется, я согласен, милорд. Почту за честь.
Уитерспун встал, давая понять, что аудиенция окончена. Министр кивнул на прощание, сказав:
— Уитерспун выдаст вам письменную доверенность, а я жду отчета. До свидания, сэр.
Сандмен проследовал за секретарем в приемную, где за столом корпел над бумагами письмоводитель.
— Поставить печать на доверенности займет минуту-другую, — сказал Уитерспун, — присядьте, пожалуйста.
Сандмен еще раз перечитал прошение. Мейзи Кратвелл настаивала на невиновности сына, однако в подтверждение не могла привести никаких доказательств.
— В письме сказано, — заметил Уитерспун, держа над свечкой палочку сургуча, — что вы проводите дознание от имени Министерства внутренних дел, и содержится просьба оказывать вам содействие. Но заметьте, капитан, мы не можем его требовать на законном основании, а можем только просить. Я бы рекомендовал вам не очень увлекаться дознанием. Осужденный, безусловно, виновен. Вы найдете Корде в Ньюгейте, проявите должную настойчивость, он признается в своем преступлении, и ваше задание будет выполнено. Чего нам решительно не хочется, капитан, так это осложнять дело. Представьте краткий отчет, который позволит министру убедить королеву, — и забудем об этом прискорбном случае.
— А если он невиновен? — спросил Сандмен.
Предположение, судя по всему, ужаснуло Уитерспуна.
— Такого не может быть! Его же признали виновным.
— Совершенно верно, — произнес Сандмен, забирая у Уитерспуна доверенность. — Министр упоминал о вознаграждении. — Ему было противно говорить о деньгах, джентльмену не пристало касаться этой темы. — Не согласились бы вы, мистер Уитерспун, выдать наличными? Неизбежны расходы…
Он замолк, поскольку, хоть убей, не представлял, в чем они могут состоять.
Уитерспун и письмоводитель уставились на Сандмена с таким видом, будто у того свалились штаны.
— Наличными? — переспросил Уитерспун.
Сандмен понял, что краснеет.
— Вы хотите поскорее решить проблему, так что…
— Прендегаст, — обратился Уитерспун к письмоводителю, — будьте добры, сходите к мистеру Ходжу и попросите выдать пятнадцать гиней… — Он взглянул на Сандмена: — Наличными.
Получив деньги, Сандмен покинул Министерство внутренних дел.
Теперь он мог позволить себе обед. Обед, немного вина, а после — поиграть в крикет. Соблазн был велик, но Сандмен не привык манкировать своими обязанностями. От обеда придется отказаться, а крикет отложить.
Сперва следовало поговорить с убийцей.
На Олд-Бейли разбирали помост. У тюремных ворот к Сандмену обратился облаченный в форму привратник:
— Вашей чести кто-нибудь нужен?
— Мне нужен Шарль Корде. Я капитан Сандмен, лорд Сидмут поручил мне провести дознание. Возможно, мне следует засвидетельствовать почтение начальнику?
— Смотрителю почтениев не требуется. Вы просто идете, сэр, и находите заключенного. Как там его?
— Корде.
— Это который приговоренный? Так он будет в Давильном дворе, ваша честь. Он вам скажет, что это не он сделал, сэр. Тут кого ни возьми, все неповинные. — Привратник осклабился. — Часы у вас есть, сэр? Есть? Лучше с собой не брать — стащут. Запру их сюда в шкаф. За угол, сэр, там будет лестница. Ступайте вниз, не сворачивайте и по запаху дойдете.
Вход в Давильный двор охраняли два надзирателя.
— Шарль Корде? — переспросил один. — Сразу его узнаете. Смахивает на паршивую девку, сэр. Вы что, его приятель? — Надзиратель ухмыльнулся, однако ухмылка исчезла под пристальным взглядом Сандмена. — Во дворе его что-то не видно, сэр, — надзиратель раньше служил солдатом, и взгляд Сандмена разом внушил ему уважение, — значит, он в Общей зале, сэр. Через ту дверь, сэр.
Давильный двор представлял собою узкий прямоугольник, зажатый между высокими строениями с влажными стенами. Скудный свет, что в него попадал, сочился через частокол зубцов по верху стены, отделяющей его от Ньюгейт-стрит. У стены сидели с десяток узников — их было легко отличить по ножным кандалам — и те, кто пришел их проведать. Сандмен пересек двор и вошел в Общую залу, обширное помещение со столами и скамьями. Единственный надсмотрщик в комнате, моложавый мужчина, вооруженный толстой палкой, сидел за столом, пил джин из общей бутылки и пересмеивался с соседями. При появлении Сандмена смех разом оборвался. Четыре или пять десятков людей умолкли и повернулись взглянуть на вошедшего. В облике Сандмена проступало нечто властное, а в этом месте власть не больно жаловали.
— Мне нужен Шарль Корде! — громко произнес Сандмен, в его голосе прозвучали знакомые офицерские нотки.
— Сэр? — отозвался дрожащий голос из самого дальнего и темного угла комнаты.
Сандмен прошел вдоль столов и увидел скорчившуюся у стены жалкую фигурку. На вид Шарлю Корде было не больше семнадцати лет, он был худ, чтобы не сказать хрупок, его лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, и впрямь похожими на девичьи кудри, заливала смертельная бледность. Губы дрожали, на щеке красовался черный синяк.
— Вы Шарль Корде?
Сандмен сразу проникся к юноше безотчетной неприязнью — тот казался слишком женственным и исполненным жалости к самому себе.
— Да, сэр.
— Поднимитесь, — приказал Сандмен. Корде удивленно сморгнул, но повиновался. — Меня прислал министр внутренних дел, нам нужно поговорить без свидетелей. Может, в камере. Как пройти к камерам, отсюда или со двора?
— Со двора, сэр, — ответил Корде, хотя смысл остальных слов до него вряд ли дошел.
Сандмен повел Корде к двери.
— Он что, пришел в последний разок приласкать тебя, Чарли? — спросил мужчина с кандалами на ногах.
Другие узники расхохотались. Сандмен продолжал идти, но, услышав вопль Корде, обернулся и увидел, что какой-то небритый тип схватил юношу за волосы и притянул к себе.
— Поцелуй меня, Чарли, — потребовал он.
— Отпустите его, — сказал Сандмен.
— Ты тут не командуй, приятель, — огрызнулся небритый, — тут у нас командиров нету, иди ты… — Тип вдруг поперхнулся и сдавленно взвизгнул.
Райдер Сандмен всегда страдал вспыльчивостью. Он с ней боролся, но его солдаты знали — капитана Сандмена лучше не злить. У него достало силы приподнять небритого узника и вогнать спиной в стену. Тот снова взвизгнул: Сандмен заехал ему кулаком в живот.
— Я сказал — отпустите его, — отчеканил Сандмен тоном, не предвещающим ничего хорошего. Правой рукой он сжимал заключенному горло.
В Общей зале воцарилось гробовое молчание.
Надзиратель, которого, как и всех, ужаснул гнев Сандмена, боязливо пересек комнату.
— Сэр! Вы его задушите, сэр.
Сандмен так же внезапно пришел в себя и выпустил узника.
— Идемте, Корде! — приказал он и твердым шагом вышел из комнаты.
Сандмен провел напуганного до беспамятности юношу через Давильный двор к «солонкам» и заставил подняться по лестнице. На втором ярусе он обнаружил свободную камеру и скомандовал:
— Сюда.
