– Нет, мэм, – отвечал он. – Она абсолютно в том же положении, в каком мы ее обнаружили. Я только джинсы снял.
– Свитер и лифчик разодрал голыми руками. – Марино присел на корточки рядом со мной. – Черт, силен, сволочь. Она ведь, наверно, уже скончалась к тому времени, когда он приволок ее сюда?
– Не совсем. Ткани организма еще реагировали на повреждения.
– Но он действовал наверняка, избивал неподвижное тело, – рассудил Марино. – Я хочу сказать, она ведь не сопротивлялась, верно? Ведь следов борьбы нет.
– Он ее знал, – раздался позади нас голос Андерсон. – Иначе просто застрелил бы, взял деньги и убежал.
Марино, с фонарем в руке, все еще сидел на корточках рядом со мной, упираясь локтями в свои массивные колени. Он насмешливо глянул на Андерсон.
– Я и не подозревал, что ты у нас тоже специалист по составлению психологических портретов, – съязвил он. – На курсы ходишь или как?
– Марино, посвети сюда, – попросила я. – Плохо видно. В свете фонаря я разглядела, что все тело жертвы заляпано кровавыми разводами и мазками так, будто ее разрисовывали пальцем. На кровь налипли волоски – уже знакомые мне длинные белесые волоски.
Я указала на них Марино. Он склонился ближе.
– Немедленно перешли это в Интерпол, – шепнула я ему, чтобы не слышали остальные.
В комнату осторожно вошел Эглстон.
– Я нашел гильзу. – Он передал находку Марино.
В помещении было тесно и душно. По лицу Марино струился пот.
– Здесь слишком много народу, – громко сказала я.
– Патрон «Спир» тридцать восьмого калибра. Когда-нибудь слышал о таких? – спросил Эглстон у Марино.
– Да. Убойная штука, – ответил тот.
Про них упоминала Люси, вспомнила я, доставая химический термометр, чтобы измерить температуру воздуха в помещении.
– Я уже замерял температуру, – доложил Хэм. – Двадцать четыре и три десятых. Тепло.
– Простые люди не пользуются патронами «Спир», – говорил Марино. – Это ж десять баксов за двадцать штук. И пушка должна быть классная. Иначе разорвет в руке.
– Значит, оружие приобретено не у уличных торговцев, – заключила Андерсон. Ее голос прозвучал почти над самым моим ухом. – Наркотики.
– Дело раскрыто, – прокомментировал Марино. – Молодчина, Андерсон. Большое тебе спасибо.
– Не может быть, чтобы смерть наступила всего лишь два часа назад. Она уже вся окоченела, – сказала я. – Марино, подержи-ка ее вот так, я сделаю снимок.
Он сунул свои огромные руки в перчатках под левый бок жертвы. Я сфотографировала рану под ее левой подмышкой. Со всех сторон доносились шаги, тихие разговоры, чей-то кашель. Под хирургической маской лицо у меня покрылось испариной.
– Мне нужно больше места, – заявила я.
Меня будто и не слышали. Я глянула на появившуюся в дверях Брэй.
– Мне нужно больше места, – сердито повторила я, обращаясь к ней. – Уберите отсюда своих людей.
Резким движением головы она приказала удалиться всем, кроме меня. Полицейские побросали перчатки в красный мешок для заразных вещей и вышли. Марино вел себя так, будто Брэй вовсе не существовало.
– Чтобы это было в первый и последний раз, – сказала я ей. – Ни ваши офицеры, ни ваши эксперты, никто – подчеркиваю, никто – не смеет прикасаться к трупу до моего появления на месте происшествия.
– На месте преступления распоряжаемся мы, Кей, – возразила Брэй.
– Чушь! – бросил ей в лицо Марино.
– Не лезьте не в свое дело, капитан, – осадила она его.
– Это вы лезете не в свое дело.
– Согласно законам штата Виргиния труп поступает в распоряжение судмедэксперта. – Я закончила фотографировать и встретилась с холодным взглядом Брэй. – Кроме меня, никто не вправе касаться трупа, менять его положение или делать с ним что-либо еще. Я ясно выражаюсь? – Я стянула перчатки и опустила их в красный мешок. – Марино, вызови санитарную команду.
– Марино не имеет права никого вызывать, – отчеканила Брэй так, словно захлопнула крышку металлического ящика.
– И что же вы мне сделаете, уволите? – усмехнулся Марино. – Что ж, вперед. А я дам пресс- конференцию и объясню всему миру, за что меня выгнали.
– Увольнение – слишком мягкая для тебя мера, – парировала Брэй. – А вот служба без жалованья – в самый раз. И поверь, так может продолжаться очень и очень долго. – Она развернулась на каблуках и, блеснув красным плащом, удалилась.
