этой фамилией нанялся на корабль Тома, а Оборотень унаследовал ее, после того как утопил брата.
– Я пока не поняла, что убеждает вас в том, что именно брат Тома Шандона – серийный убийца.
– Во-первых, измененная татуировка, – отвечал Талли. – Во-вторых, обстоятельства убийства Ким Люонг, о которых вы нам сообщили. Побои, укусы, то, как она была раздета, – весьма своеобразный «почерк». В детстве Тома говорил одноклассникам, что его брат – глупая безобразная обезьяна, которую родители вынуждены держать дома. Каких-либо свидетельств о существовании этого брата нам найти не удалось, но мы уверены, что он существует.
– Думаю, вы согласитесь с нами, когда ознакомитесь с материалами дел об убийствах, – добавил Миро.
– Мне бы хотелось взглянуть на них прямо сейчас, – сказала я.
Талли извлек из папки кипу толстых подшивок и положил их передо мной на журнальный столик. Я просмотрела документы. Все жертвы подверглись избиению. В отчетах фигурировали синяки и рваные раны, нанесенные каким-то орудием, но, на мой взгляд, не тем, которым была изуродована Ким Люонг. На теле всех жертв обнаружены множественные следы укусов. Все они были найдены полуголыми, с разодранной до пояса одеждой и без обуви.
– Точное количество жертв мы назвать не можем, – сказал Талли. – Возможно, нам известно не про все случаи. Последние два, о которых мы знаем, произошли в октябре, потом последовала та неудавшаяся попытка. То есть в течение пяти недель он трижды выходил на охоту.
– Здесь нет заключений экспертов-криминалистов, – заметила я. – Это весьма странно. Неужели ни одно из вещественных доказательств не подвергалось экспертизе? Волосы, волокна, отпечатки пальцев?
Миро глянул на часы и встал с кресла.
– Агент Талли, пожалуйста, отведите наших гостей в кафе. Боюсь, я не смогу составить вам компанию.
Миро проводил нас до порога своего кабинета.
– Еще раз позвольте поблагодарить вас, – сказал он нам с Марино. – Надеюсь, вы поможете нам положить конец этим ужасным преступлениям.
Генеральный секретарь повернулся и закрыл за собой дверь.
Столики в кафе занимали мужчины и женщины в деловых костюмах. Все они были сотрудниками полиции, прибывшими сюда из разных концов света. Мы с Талли заказали по порции жареной курицы с салатом, Марино – жареные ребрышки.
– Обычно генеральный секретарь непосредственно не вмешивается в ход расследования, – сказал Талли. – Это я к тому, чтобы вы осознали всю важность данного дела.
– Полагаю, мы должны чувствовать себя польщенными, – буркнул Марино.
– Мы, разумеется, очень хотели бы, чтобы тот неопознанный труп оказался Тома Шандоном, – продолжал Талли.
– Представляю, какой выйдет конфуз, если выяснится, что наш мертвец вовсе не Шандон, а в роли Оборотня выступает местный американский маньяк. Если окажется, что между трупом в Ричмонде и маньяком нет никакой связи, – с издевкой произнес Марино. – Пожалуй, тогда Интерпол может недосчитаться членских взносов, как вы думаете?
– Капитан Марино, дело не в членских взносах. Необходимо обезвредить людей, прикрывающих эту мразь. Уничтожить всех до одного.
– Тогда позвольте спросить, – не унимался Марино. – Если дело не в членских взносах, кто в таком случае платит за «конкорды» и роскошные отели?
– Средства на «конкорды» и дорогие гостиницы выделяет не Интерпол, – ответил Талли.
– А кто же?
– Цель организованной преступности – деньги, и большую часть этих денег преступники забирают у честных людей, честных корпораций, которые не меньше нас с вами желают покончить с преступными синдикатами. Думаю, не ошибусь, если скажу, что для любой из пятисот крупнейших компаний мира пара билетов на «конкорд» – небольшая цена, когда речь идет о потере миллионов из-за контрабанды электронного оборудования и даже оружия.
– То есть за все платит какая-нибудь «Майкрософт»? – уточнил Марино.
Терпению Талли пришел конец. Он не стал отвечать. Вместо этого обратился ко мне:
– Доктор Скарпетта, вы знакомы с французской системой магистратуры?
– Я знаю о ней достаточно и рада, что у нас в Виргинии таковая отсутствует.
– Магистраты назначаются пожизненно. Судмедэксперта назначает магистрат, и именно магистрат решает, какие из вещественных доказательств подлежат экспертизе. Даже причину смерти устанавливает он, – объяснил Талли.
– Это наша система коронеров в ее наихудшем варианте, – заметила я. – Интересы политиков, выборы…
– Власть, – перебил меня Талли. – Коррупция. Одни и те же органы не должны заниматься одновременно политикой и уголовным сыском.
– От этого никуда не деться. Это повсеместная практика. Возможно, даже здесь, в вашем ведомстве, – сказала я.
– В Интерполе? – переспросил он, очевидно сочтя мое предположение абсурдом. – Не хотелось бы прослыть лицемером, но у Интерпола нет оснований нарушать закон. Своих агентов у Интерпола нет. Он работает с представителями разных правоохранительных органов. Мы не берем кредиты, не рекламируем себя, не заводим машин со своей эмблемой, не имеем своей формы. Многие даже не подозревают о нашем существовании.
