Талли молчал.
– Вы боялись отпугнуть меня, не так ли? Раз Оборотень пытался убить ее, значит, попытается убить и меня?
– Кей, мы скрыли от вас этот факт по настоянию самой доктор Штван. Она сама хотела вам все рассказать. Подробностями она ни с кем, кроме вас, не делилась.
– Почему?
– Боялась, что покровители убийцы могут как-то навредить ей или ее семье. А вы, считала она, никому не проболтаетесь. Правда, она сразу предупредила, что только при встрече определит, насколько откровенной с вами ей быть.
– На тот случай, если я все-таки не вызову у нее доверия.
– Я знал, что она поверит вам.
– Понятно. Значит, моя миссия окончена.
– Почему вы сердитесь на меня? – спросил Талли.
– Не люблю самонадеянных.
– Я не самонадеянный. Просто не хочу, чтобы этот маньяк еще кого-нибудь убил.
– Это вы заплатили за нашу поездку, не так ли, Джей? А вовсе не какая-то там крупная корпорация. – Я взглянула на него. – Вы свели меня с доктором Штван, все спланировали, все устроили, за все заплатили. И смогли это сделать, потому что вы очень богаты. Потому что у вас богатые родители. Потому-то вы и пошли работать в правоохранительные органы – чтобы отмежеваться от мира богатых. Верно? И все равно вы ведете себя как богач.
Талли оторопел.
– Вы правы, я не хотел быть таким, как мой отец. – Он тоже поднялся. – Престижный университет, брак по расчету, идеальные дети.
Мы теперь стояли бок о бок и смотрели в окно.
– Вы просто возомнили себя бунтовщиком. Решили, что бляха полицейского и пистолет на поясе несовместимы с гарвардским образованием и миллионным состоянием.
– Зачем вы мне все это говорите? – Он повернулся ко мне. Мы стояли почти вплотную друг к другу. Я ощущала запах его одеколона, чувствовала на себе его дыхание.
– Затем, что я не желаю участвовать в игре, которую богатый испорченный мальчишка затеял из желания насолить родителям.
– Я не испорченный мальчишка, Кей.
Я вспомнила про табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» на наружной стороне двери и тронула его за шею, погладила волевой подбородок, задержав пальцы на уголках его губ. Больше года я не касалась мужской щетины. Я притянула его к себе и поцеловала. Талли тем временем начал раздевать меня.
– Ты такая красивая, – пробормотал он.
Я потянула его в спальню. Бентон меня бы за это не осудил.
Текли минуты, часы, день клонился к вечеру. Мы смотрели, как меняются тени на потолке. Когда зазвонил телефон, я не ответила. Когда Марино забарабанил в дверь, я притворилась, будто меня нет в номере.
Стемнело. Талли пошутил по поводу нашей разницы в возрасте. Сказал, что случившееся между нами – еще одно проявление его бунтарского духа. Я сказала, что надо бы пойти поужинать.
– Может, в кафе «Рунц»? – предложил он. – Заодно прогуляемся.
– Сначала нужно найти Марино. Он, наверно, в баре.
– Давай я поищу.
– Он будет тебе крайне признателен, – усмехнулась я. Марино нашел меня раньше, чем Талли разыскал его. Я как раз вышла из душа и сушила волосы. По выражению его лица я поняла, что он догадался, почему до меня нельзя было дозвониться и достучаться.
– Ты где была? – спросил он.
– В Институте судебной медицины.
– Весь день?
– Нет, не весь.
Марино глянул на кровать. Мы с Талли застелили ее, но не так, как горничная утром. – Я собираюсь на… – начала я.
– С ним. – Марино повысил голос. – Так и знал. Как ты могла опуститься до такого? Я думал, ты выше…
– Марино, это не твое дело, – устало сказала я. Он, подбоченясь, встал у двери.
– Что с тобой? – воскликнул он. – Путаешься с каким-то самовлюбленным сопляком! Как ты могла предать Бентона?
– Марино, остынь.
– Кто показывал нам с Люси письмо Бентона? Ты просто начала все сначала, будто ничего и не было? Да еще с кем! С распутным молокососом! Слава Богу, что Бентона нет в живых, да? Сразу видно, как ты его
