акриловым ногтям.
Девушка подняла глаза на светофор, и на ее хорошеньком надменном личике появилось нетерпеливое выражение — когда же наконец зажжется зеленый и она сможет умчаться от этого дикобраза в черном?
— Отвали от моей машины, козел, — процедила она с сильным испанским акцентом.
— Что за выражения в устах дамы? — укоризненно покачал головой Марино. — Вы меня неприятно удивили.
— Иди ты на…
— А может, выпьем, крошки? А потом пойдем на танцы.
— Оставь нас в покое, кретин.
— Я сейчас вызову полицию, — пригрозила та, что была прикрыта черными ленточками.
Наконец загорелся зеленый свет. Марино опустил шлем, тот самый, с трассирующими пулями, и сорвался с места, оставив дам далеко позади. Свернув на Четырнадцатую улицу, он остановился рядом со счетчиком перед тату-салоном «Лу», заглушил двигатель и соскочил с седла. Включив блокировку, он перешел на другую сторону улицы, где находился самый старый на южном побережье бар — единственное местное заведение, которое он посещал достаточно часто. «Двойку треф», или просто «Двойку», как его называли постоянные посетители, не следовало путать с «двойкой» «харлей-дэвидсона». «Двойная тусовка» — так Марино называл вечера, когда он на своей «двойке» приезжал в бар «Двойка», темное логово с черно-белым плиточным полом, бильярдным столом и голой неоновой красоткой на вывеске.
Увидев Марино, Рози тут же начала наливать ему «Будвайзер». Здесь знали, что он пьет.
— Ты будешь не один? — спросила она, ставя высокий пенящийся стакан на старую дубовую стойку.
— Ты ее не знаешь. И со мной сегодня ты тоже не знакома.
— Ох-ох-ох, — вздохнула Рози, наливая в стакан водку для старика, сидевшего на соседнем стуле. — Никого я тут не знаю, и в первую голову вас двоих. Хорошенькое дело. А может, оно и к лучшему.
— Не разбивай мне сердце, — сказал Марино, подвигая к ней свой стакан. — Брось-ка сюда пару кусочков лайма.
— Какие у нас замашки, — улыбнулась Рози, опуская в стакан несколько кружочков. — Так тебя устроит?
— Очень хорошо.
— Я не спрашиваю, хорошо или плохо. Главное, чтобы тебе нравилось.
Как водится, местные завсегдатаи не обращали на них ни малейшего внимания. Застыв в оцепенении в глубине бара, остекленевшими глазами они смотрели на экран большого телевизора, где показывали бейсбольный матч. Марино не знал их имен, да это было и ни к чему. Там сидели толстяк с козлиной бородкой, толстая тетка, которая вечно на что-то жаловалась, и ее тощий приятель, очень похожий на хорька — с его длинными желтыми зубами. «Интересно, как они трахаются?» — подумал Марино. Он представил себе худосочного ковбоя, подскакивающего на огромном брыкающемся быке. Все они курили. Во время «двойных тусовок» Марино обычно позволял себе несколько сигарет, временно забывая о рекомендациях доктора Селф. Ей не обязательно знать, что здесь происходит.
Взяв стакан с пивом, Марино отошел к бильярдному столу и вытащил из кучки прислоненных к стене в углу кий. Сложив шары, он с сигаретой в зубах обошел вокруг стола, натирая мелом кий. Краем глаза он заметил, как «хорек» направился в туалет, прихватив с собой свой стакан, чтобы его кто-нибудь не стянул. От недремлющего ока Марино не ускользала ни одна мелочь.
Вот в бар, пошатываясь, вошел костлявый бродяга с всклокоченной бороденкой и тощим хвостиком волос на затылке. На нем был темная бесформенная одежда, которой его, вероятно, снабдила какая-нибудь благотворительная организация, грязная бейсболка с надписью «Майамские дельфины» и нелепые розовые очки. Опустившись на стул возле двери, он засунул в задний карман штанов что-то похожее на половую тряпку. На стоянке у бара какой-то парень тряс сломанный счетчик, который только что проглотил его деньги.
Поглядывая по сторонам сквозь пелену сигаретного дыма. Марино загнал в лузу два шара.
— Отлично. Как всегда, в точку, — похвалила Марино Рози, наливая ему еще стакан. — Где тебя носило все это время?
Выглядела она довольно привлекательно, несмотря на свой несколько измотанный вид, но ни один из посетителей не отваживался приставать к этой малышке, даже напившись в лоск. Марино был однажды свидетелем, как она перешибла бутылкой руку верзиле, попытавшемуся ущипнуть ее за зад.
— Все, посылаю всех подальше и хожу только сюда, — заверил ее Марино, ударяя кием по шару.
Шар покатился по зеленому сукну и застыл в центре поля.
— Черт, — пробормотал Марино.
Прислонив кий к столу, он перешел к музыкальному автомату. Рози откупорила две бутылки пива «Миллер лайт» и поставила их перед толстухой и «хорьком».
Рози постоянно находилась в движении, как включенный стеклоочиститель автомобиля. Вытерев руки о джинсы, она стала смотреть, как Марино выбирает любимые мелодии семидесятых.
— Ну, чего уставился? — обратился он к бродяге, сидевшему у двери.
— Может, сыграем?
— Я занят! — отрезал Марино, не оборачиваясь.
— Сначала закажи что-нибудь, — вмешалась Рози. — Нечего здесь болтаться просто так. Сколько раз тебе говорить?
— Я думал, может, он захочет сыграть со мной, — пробурчал бродяга.
Вытащив из штанов свою тряпку, он стал нервно теребить ее в руках.
— Убирайся. Ты помнишь, что я сказала тебе прошлый раз, когда ты приперся сюда в сортир? — грозно осведомилась Рози, уперев руки в бока. — Если хочешь здесь сидеть, плати денежки.
Продолжая мять тряпку, бродяга поднялся со стула. Вид у него был пришибленный, но в глазах светился огонек.
— Я думал, может, вы захотите со мной сыграть, — повернулся он к Марино.
— Пошел вон! — раскричалась Рози.
— Я провожу его. — Марино подошел к бродяге. — Двигай отсюда, приятель, пока не поздно. Ты ведь знаешь, какая она.
Бродяга не стал сопротивляться. К удивлению Марино, запах от него был вполне терпимый. Они вышли на улицу, где молодой придурок продолжал трясти счетчик.
— Это тебе не яблоня, приятель, — беззлобно прокомментировал Марино его энтузиазм.
— Иди ты на…
Сделав несколько широких шагов. Марино свирепо навис над парнем. Тот в испуге вытаращил глаза.
— Что ты сказал? — рявкнул Марино, схватив его за ухо. — Может, я неправильно понял?
— Я опустил в него три четвертака.
— Какая жалость. Давай-ка влезай в свою говенную машину и уноси свою задницу, пока я не арестовал тебя за порчу городского имущества, — пробасил Марино, хотя он уже давно никого не был вправе арестовывать.
Бродяга, то и дело оглядываясь, поплелся по улице. Он словно ждал, что Марино пойдет за ним. Когда «мустанг» незадачливого водителя рванул с места, он что-то произнес.
— Это ты мне? — спросил Марино.
— Он все время так делает, — тихо сказал бродяга. — Я его знаю. Он сроду не положил ни цента в счетчик, только трясет их, пока они не сломаются.
— Чего ты хочешь?
— Джонни приходил сюда накануне того дня, когда это случилось.
— О ком ты?
— Вы знаете о ком. Он не убивал себя. Я знаю, кто это сделал.
Марино почувствовал нечто похожее на то, что он испытал, когда вошел в дом миссис Симистер. Взглянув в конец улицы, он увидел Люси. Она медленно шла по тротуару. Одета она была не так, как
