— Сказали, что их забрали насильно.
— Гм, может быть.— Француз достал из кармана кожаный портсигар с длинными тонкими сигарами и предложил Шарпу угоститься. Шарп покачал головой. Лекруа долго возился с трутницей и, раскурив наконец сигару, сказал: — А вы хорошо сработали утром.
— Ваш гарнизон проспал.
Француз пожал плечами.
— Что еще от них ждать? Старые, больные, усталые люди. — Он сплюнул. — Но, думаю, больше у вас сегодня уже ничего не получится. Мост вы не взорвете.
— Не взорвем?
— Пушка,— коротко ответил Лекруа, кивая в сторону форта Жозефина. — К тому же мой полковник твердо настроен сохранить мост, а он всегда получает то, чего хочет.
— Полковник Вэндал?
— Вандал,— поправил Лекруа. — Полковник Вандал. Командир Восьмого полка. Вы ведь слышали о нем?
— Никогда.
— А следовало бы, капитан,— улыбнулся француз. — Почитайте отчеты об Аустерлице. Вы узнаете много интересного. Полковник Вандал — человек редкой смелости.
— Аустерлиц? — переспросил Шарп. — А что это?
Лекруа лишь пожал плечами. Солдаты перенесли на берег узлы и мешки, и Шарп, отправив их назад, подошел к лейтенанту Старриджу, который со злостью пинал доски настила над четвертым понтоном. Дерево местами прогнило, и ему удалось пробить небольшую дыру. Снизу пахнуло застойной водой.
— Если расширим дырку, может, что и получится.
— Сэр! — подал голос Харпер, и Шарп оглянулся.
Из ворот форта Жозефина выходила французская пехота. Солдаты пристегивали штыки и строились в шеренги. Сомнений быть не могло, они собирались идти к мосту. Французские батальоны подразделялись не на десять рот, как британские, а на шесть, и потому спускающаяся по склону с примкнутыми штыками рота выглядела весьма грозной силой. Проклятье, подумал Шарп, если лягушатникам хочется подраться, им стоит поспешить, потому что Старридж с помощью солдат уже содрал несколько досок настила, а сержант Харпер как раз подкатывал к месту закладки первый бочонок с порохом.
С португальской стороны донесся дробный стук копыт, и капитан, повернув голову, увидел бригадира, скачущего к мосту в сопровождении двух офицеров. Высыпавшие из форта красномундирники уже спускались по дороге на подмогу Шарпу и его людям. Конь бригадира закапризничал было на шатком мосту, но Мун, прекрасный наездник, справился с лошадью и подъехал к Шарпу.
— Что, черт побери, происходит?
— Они сказали, что хотят забрать своих раненых, сэр.
— Тогда что тут делает вся эта пехота?
— Полагаю, сэр, они хотят помешать нам взорвать мост.
— Чтоб им провалиться! — фыркнул бригадир, бросив на Шарпа недовольный взгляд, словно именно капитан был виноват в неуступчивости противника.— Либо они с нами дерутся, либо разговаривают. Нельзя же делать и одно, и другое одновременно! На войне, будь они прокляты, есть свои правила! — Дав коню шпору, он понесся дальше. За бригадиром, сочувственно взглянув на Шарпа, поскакал и его адъютант, майор Гиллеспи. Третьим всадником был Джек Буллен.— Ну же, лейтенант,— окликнул его Мун,— догоняйте! Будете моим переводчиком. Я в лягушачьем не силен.
Харпер закладывал уже вторую бочку, а лейтенант Старридж разматывал фитиль. Шарпу дела не нашлось, и он отправился в конец моста, где бригадир орал на Лекруа. Причиной несдержанности Муна был, очевидно, тот факт, что французская пехота спустилась до середины склона и разворачивалась в шеренгу в сотне шагов от моста. Солдатами командовали три конных офицера.
— Непозволительно говорить о передаче раненых и грозить нам оружием! — горячился Мун.
— Полагаю, сэр, они всего лишь вышли, чтобы забрать тех самых раненых,— примирительно отвечал Лекруа.
— Забрать раненых? С оружием? Нет, так не пойдет. И какого дьявола они пристегнули штыки?
— Уверен, это какое-то недоразумение,— гнул свое Лекруа. — Может быть, вы окажете нам честь и обсудите этот вопрос с моим полковником? — Он кивнул в сторону одного из всадников за французской шеренгой.
Мун не желал отправляться на переговоры с каким-то полковником.
— Пусть подъедет сюда,— потребовал он.
— Тогда, может быть, пошлете парламентера? — предложил Лекруа, пропуская мимо ушей прямой приказ бригадира.
— Ради бога! — рыкнул Мун. — Майор Гиллеспи! Поезжайте туда и вразумите этого полковника. Передайте, что он может прислать за ранеными одного офицера и двадцать солдат. Я разрешаю взять носилки, но никакого оружия не потерплю. Лейтенант! — Бригадир повернулся к Джеку Буллену. — Поезжайте с майором, будете переводить.
Гиллеспи с Булленом отправились за Лекруа вверх по склону. Между тем легкая рота Восемьдесят восьмого полка вышла на мост, который был теперь запружен солдатами. Шарп с беспокойством огляделся. Его рота прикрывала Старриджа, и теперь к ней присоединилась еще и легкая рота Восемьдесят восьмого. Вместе они представляли удобные мишени для выстроившихся в три шеренга французов. К тому же со стен форта за всем происходящим внизу наблюдали французские пушкари, несомненно уже зарядившие орудия картечью. Мун, приказавший роте Восемьдесят восьмого встать на мосту, теперь, похоже, понял, что она не столько помогает, сколько мешает.
— Отведите своих людей на берег,— крикнул он капитану Восемьдесят восьмого и повернулся к приближающемуся в одиночестве французскому офицеру. Гиллеспи и Буллен остались в тылу неприятельской роты.
Француз осадил коня шагах в двадцати от Шарпа, и капитан решил, что это, наверное, и есть прославленный полковник Вандал, командир Восьмого полка,— по крайней мере, у него были золотые эполеты на синем мундире, а треуголку венчал белый помпон, выглядевший несколько фривольно для человека столь мрачной наружности. Хмурое, неприятное лицо с застывшей на нем презрительно- враждебной миной украшали тонкие черные усы. Был он примерно одного с Шарпом возраста, между тридцатью и сорока, и от него исходило ощущение силы, что свойственно только уверенным в себе людям.
— Отведите своих людей на дальний берег,— резко, не утруждая себя любезностями, потребовал он на хорошем английском.
— А вы кто такой, черт возьми? — разозлился Мун.
— Полковник Анри Вандал,— ответил француз. — Вы отведете своих людей на дальний берег и оставите мост нетронутым.— Он достал из кармана часы, откинул крышку и показал циферблат Муну. — Даю вам одну минуту, после чего открываю огонь.
— Так дела не ведут,— с жаром возразил бригадир.— Хотите драться, полковник, будьте столь любезны вернуть моих парламентеров.
— Ваших парламентеров? — Вандал усмехнулся.— Я не видел белого флага.
— Ваш капитан тоже был без флага! — запротестовал Мун.
— Капитан Лекруа доложил, что вы доставили на мост порох, прикрываясь женщинами. Я не мог, разумеется, остановить вас, не убив при этом женщин. Вы рисковали их жизнями, а не я, поэтому у меня есть все основания считать, что это вы нарушили правила цивилизованного ведения войны. Тем не менее я верну ваших офицеров, когда вы уйдете с моста. У вас одна минута, мсье.— С этими словами полковник Вандал развернул коня и поскакал к своей пехоте.
— Вы что же, оставите их в плену? — крикнул ему вслед бригадир.
— Да! — бросил через плечо француз.
— Есть же правила! — взревел Мун.
— Правила? — Полковник придержал коня и на мгновение повернулся. На его красивом самоуверенном лице мелькнула гримаса отвращения. — Вы верите в то, что на войне есть правила?
