успокаивает самых буйных. Все решится за пару дней.
Он снова попытался выпрямить нос, и Моррис недовольно поморщился.
– Тебе бы надо навестить мистера Миклуайта.
– Нет, сэр. Не верю я этим костоправам. Если что и лечить, то только сифилис. Остальное само заживает. Я его подровняю, и будет как новенький. А лучшее лекарство – посмотреть, как снимут шкуру с Шарпа. Так что ждать долго не придется, сэр.
Покровительственный тон сержанта пришелся капитану не по вкусу, и он отвернулся.
– Что ж, тогда спокойной ночи.
– И вам того же, сэр, и спасибо за помощь. Сладких снов. – Хейксвилл рассмеялся. – Таких сладких, какие только бывают.
С Шарпом было покончено.
Глава третья
Полковник Маккандлесс проснулся, когда лучи рассвета тронули край мира полоской огня. Алый свет отразился от нижней кромки длинного облака, растянувшегося на восточном горизонте подобно шлейфу дыма после ружейного залпа. Полковник скатал плед и привязал его к задней луке седла, потом прополоскал рот глотком воды. Привязанная рядом лошадь провела ночь под седлом на случай, если враг обнаружит Маккандлесса и его эскорт. Провожающих у него было шестеро, все из 4-го туземного полка, и в приказах они не нуждались. Поприветствовав Маккандлесса улыбками, его люди сложили свои немудреные постели и приготовили завтрак из теплой воды и сухих лепешек из чечевицы и риса. Полковник поел с ними. Он с удовольствием выпил бы чаю, но не хотел рисковать, разводя огонь – дым мог привлечь конные патрули вездесущей легкой кавалерии султана Типу.
– Жаркий будет день, сахиб, – заметил хавилдар.
– Здесь других не бывает, – ответил Маккандлесс. – С тех пор как я здесь, ни одного холодного дня еще не было. – На секунду отвлекшись, он высчитал, что сегодня четверг, двадцать восьмое марта. В Шотландии, должно быть, холодно. Он подумал о родном Лохбере, представил укрытую снегом долину ГленСкэддл, скованное льдом озеро, но хотя мысленная картина получилась достаточно ясная, представить, что такое настоящий холод, не получилось. Маккандлесс так давно не был на родине, что теперь и не знал, сможет ли когда-нибудь чувствовать себя в Шотландии как дома. В Англии он жить определенно бы не стал, по крайней мере в Хэмпшире, где обосновалась его сестра со своим капризным, вечно всем недовольным мужем. Харриет постоянно и настойчиво звала брата к себе, снова и снова повторяя, что в Шотландии у них никаких родственников не осталось, а у ее мужа есть небольшой коттедж, где Маккандлесс мог бы провести остаток лет. Однако тихие, приглаженные английские ландшафты были ему не по вкусу, как, впрочем, и общество тихой толстушки-сестры. Сын Харриет и племянник Маккандлесса, лейтенант Уильям Лоуфорд, вполне приличный молодой человек, пусть даже и забывший о своем шотландском происхождении, служил в армии, точнее, в Майсурской армии. Единственный из родственников, который нравился полковнику, был рядом, и это обстоятельство еще более укрепляло его в нежелании возвращаться в Хэмпшир. Что же касается Шотландии... Он часто подумывал о том, чтобы уехать туда, но каждый раз, когда представлялась возможность получить у Компании пенсию и отплыть к далекой земле предков, находилось какое-то незаконченное дело, требовавшее его присутствия в Индии. Вот в следующем году, обещал себе полковник, в году 1800 от рождения Христова... Впрочем, такие обещания он давал себе каждый год все последние десять лет.
Семь человек отвязали лошадей и вскочили в потертые седла. Индийцы были вооружены пиками, саблями и пистолетами, а Маккандлесс имел при себе палаш, пистолет и притороченное к седлу ружье. Взглянув на восходящее солнце, чтобы сверить направление, он повернул на север. Своим людям полковник ничего не сказал, да они и не нуждались в приказах, прекрасно зная, что в этой опасной местности нужно постоянно держать ухо востро.
Дело в том, что находились они сейчас в Майсурском княжестве, на высоком плато в южной части Индии, и землей этой правил султан Типу. Более того, именно здешняя плодородная долина с множеством деревень, полей и водохранилищ считалась сердцем владений Типу. Жаль только, что сейчас, когда британская армия продвигалась вперед, а армия султана отходила, повсюду, куда ни устремлялся взгляд, проступали следы запустения и упадка. Маккандлесс уже заметил шесть далеких струек белого дыма, указывавших на сожженные по приказу султана житницы. Тактика Типу сводилась к тому, чтобы, уничтожив склады, отравив источники и угнав скот дальше на запад, не оставить ненавистным британцам никакого продовольствия. Обе армии везли припасы с собой на неуклюжих повозках, замедлявших продвижение. Маккандлесс полагал, что и вчерашняя короткая и неравная схватка была в действительности попыткой Типу отвлечь вспомогательные силы от охраны обоза и попытаться, пустив в ход кавалерию, уничтожить запасы риса, зерна и соли. Британцы на наживку не клюнули, а значит, наступление генерала Харриса продолжалось. Примерно через неделю обе армии, британская и хайдарабадская, достигнут Серингапатама, но что ждет их потом? Два месяца на скудном пайке, пока не придет муссон? Впрочем, полковник полагал, что этого времени вполне достаточно, чтобы взять город, тем более зная о приготовленных султаном ловушках.
Он направил лошадь через рощу пробковых деревьев, радуясь возможности хоть немного побыть в тени, отбрасываемой крупными темно-зелеными листьями. У опушки Маккандлесс задержался, осматривая лежащую впереди долину, где на рисовых полях трудилось с десяток человек. Долина находилась в стороне от пути следования британской армии, а значит, здешние зерносклады и водохранилища могли и не подвергнуться уничтожению. К западу от рисовых полей приютилась деревушка; на огородах рядом с хижинами работало еще человек десять. Маккандлесс знал: стоит его небольшому отряду появиться из рощи, как местные жители сразу увидят чужаков. С другой стороны, он сильно сомневался в том, что крестьяне проявят желание выяснять, кто такие эти семеро всадников. В Майсуре, как и в других частях Индии, простые люди старались избегать незнакомых солдат в призрачной надежде, что и солдаты ответят тем же. За полями риса виднелись плантации манго и финиковых пальм, а за ними, вдали, голая верхушка холма. Понаблюдав за холмом несколько минут и убедившись в отсутствии врага, Маккандлесс выехал из рощи.
Работавшие на полях крестьяне сразу разбежались по домам, и полковник, желая показать им, что бояться нечего, пришпорил лошадь и повернул на север. Справа тянулись ухоженные посадки тутовых деревьев – результат амбициозных усилий султана по превращению шелкопрядения в главную отрасль майсурской индустрии. Спустившись в долину, Маккандлесс перевел лошадь на легкий галоп и услышал, как за спиной зазвенели уздечки и ножны. Разбрызгивая грязь, отряд пронесся через высохший ручей, стекавший из рисовых полей, и, не сбавляя хода, устремился по пологому подъему к роще финиковых пальм.
Вдруг полковник увидел вспышку за манговыми деревьями.
Он машинально повернул лошадь к восходящему солнцу, тронул ее бока шпорами и оглянулся с надеждой, что вспышка была всего лишь отражением, случайной игрой света. К его величайшей досаде, из-за деревьев выскочили вооруженные пиками всадники в полосатых туниках. Их было не меньше дюжины, но считать шотландец не стал, потому что уже гнал лошадь диагонально по склону к вершине холма.
Кто-то из преследователей выстрелил, и эхо разлетелось по долине. Пуля прошла далеко в стороне. Стрелявший, вероятно, и сам не рассчитывал в кого-то попасть – скорее всего, выстрел был сигналом другим всадникам, находившимся где-то поблизости. Может быть, стоит повернуть и попытаться атаковать противника? Мысль пришла и ушла. Шансы на успех невелики, а сведения, которые вез полковник, слишком важны, чтобы рисковать ими ради победы в случайной стычке. Единственный вариант – уйти от погони. Маккандлесс выхватил из седельной кобуры ружье, взвел курок и вонзил шпоры в бока лошади. Только бы добраться до вершины холма, а там им его уже не достать.
Перед ним с блеянием разбегались козы. Бросив взгляд через плечо, полковник с удовлетворением обнаружил, что оторвался от преследователей на приличное расстояние и что пора, не опасаясь перехвата, поворачивать на север. Впереди расстилалась широкая полоса усеянной редкими деревьями равнины, а за ней начинался густой лес, в котором его отряд смог бы легко укрыться от противника.
– Вперед, девочка. Давай!
Оглянувшись, полковник убедился, что его отряд не отстал и потерь не понес. По лицу струился пот, тяжелый палаш бил по бедру, но лошадка неслась как ветер. Ему не впервой было уходить от врагов.
