более чем шести миллионах отпечатков пальцев. Он нажал на несколько клавиш, приводя в действие лазерный принтер.
— Четких линий очень мало, но вот тут кое-что у нас есть. — Вэндер начал нажимать клавиши, и на экране появился четкий белый отпечаток пальца. — Указательный палец правой руки, завиток узора. — Он указал на лабиринт линий за стеклом экрана. — Великолепный отпечаток, обнаруженный в доме Дженнифер Дейтон.
— Где именно в ее доме? — уточнила я.
— На одном из стульев в гостиной. Поначалу я решил, что тут какая-то ошибка. Однако — нет. — Вэндер не отрываясь смотрел на экран, потом, продолжая нажимать клавиши, сказал: — Отпечаток принадлежит все тому же Ронни Джо Уодделу.
— Но это невозможно! — пораженно воскликнула я.
— Не сомневался, что вам так покажется, — рассеянно отозвался Вэндер.
— Вы ничего не обнаружили в доме Дженнифер Дейтон, что бы могло свидетельствовать о ее знакомстве с Уодделом? — спросила я Марино, открывая дело Уоддела.
— Нет.
— Если у вас есть отпечатки Уоддела, сделанные в морге, — сказал Вэндер, обращаясь ко мне, — мы можем сравнить их с тем, что имеется в АСИОП.
Я вытащила два коричневых конверта и тут же почувствовала что-то неладное, ощутив, какие они были толстые и увесистые. Мое лицо запылало, когда, открыв поочередно оба конверта, я не нашла в них ничего, кроме фотографий. Конверта с десятью карточками отпечатков Уоддела не было. Подняв глаза, я увидела, что все смотрят на меня.
— Не понимаю, — произнесла я, ощущая на себе недоуменный взгляд Люси.
— У вас нет его отпечатков? — воскликнул пораженный Марино.
Я еще порылась в деле.
— Их здесь нет.
— Обычно этим занимается Сьюзан, да? — спросил он.
— Да. Всегда. Предполагалось, что она сделает два комплекта. Может быть, она отдала их Филдингу, а он забыл их мне отдать.
Я вынула свою записную книжку и принялась звонить по телефону. Филдинг был дома, но про карточки с отпечатками пальцев ничего не знал.
— Нет, я не видел, чтобы она снимала у него отпечатки, но я не слежу за всеми, кто чем занимается, — сказал он. — Я просто решил, что она отдала карточки вам.
Набирая номер телефона Сьюзан, я пыталась воспроизвести в памяти тот момент, когда она занималась карточками или окрашивала пальцы Уоддела чернилами.
— Вы не помните, не видели, как Сьюзан снимала отпечатки с Уоддела? — спросила я у Марино, слушая долгие гудки в трубке.
— При мне она этого не делала. А то я бы предложил ей свою помощь.
— Никто не подходит. Я повесила трубку.
— Уоддела кремировали, — сказал Вэндер.
— Да, — подтвердила я. Наступила пауза.
Затем вдруг Марино с неожиданной резкостью бросил Люси:
— Ты не выйдешь? Нам бы надо поговорить без посторонних.
— Вы можете посидеть в моем офисе, — предложил ей Вэндер. — Это последняя дверь справа по коридору.
Когда она ушла, Марино сказал:
— По идее, Уоддел просидел за решеткой десять лет, а этот отпечаток, что мы обнаружили на стуле Дженнифер Дейтон, никак не мог быть оставлен десять лет назад. Она даже не жила тогда в этом доме, потому что переехала туда всего несколько месяцев назад, и мебель в столовой выглядит совершенно новой. К тому же вмятины на ковре в гостиной подразумевают то, что стул из столовой мог быть перенесен туда в ночь ее смерти. Поэтому я и хотел, чтобы начали с отпечатков на стульях.
— Невероятно! — воскликнул Вэндер. — В данный момент мы не можем доказать, что казненный на прошлой неделе человек был Ронни Джо Уодделом.
— Возможно, есть какое-нибудь другое объяснение тому, как отпечаток Уоддела вдруг попал на стул в доме Дженнифер Дейтон, — предположила я. — Например, в тюрьме могла быть мастерская по изготовлению мебели.
— Это похоже на небылицу, — заявил Марино. — Во-первых, в камерах смертников не занимаются ни столярными работами, ни изготовлением номеров для автомобилей. Но даже в этом случае большинство людей вряд ли захотели бы иметь у себя дома мебель, сделанную в тюрьме руками уголовников.
— Тем не менее, — заметил Вэндер, обращаясь к Марино, — было бы любопытно, если бы вам удалось выяснить, откуда у нее этот столовый гарнитур.
— Не беспокойтесь. Это — первым делом.
— Все сведения об Уодделе после его ареста вместе с его отпечатками пальцев должны быть в одном файле в ФБР, — продолжил Вэндер. — Я получу дубликат их карты отпечатков и фотографию большого пальца из дела о Робин Нейсмит. У Уоддела были еще аресты?
— Нет, — ответил Марино. — По идее, Ричмонд должен быть единственным местом, где имеются его судебные материалы.
— И этот отпечаток, обнаруженный на стуле из столовой, единственный идентифицированный вами? — спросила я Вэндера.
— Разумеется, большинство отпечатков принадлежит Дженнифер Дейтон, — ответил он. — В частности, на книгах, что лежали возле ее кровати, и на том сложенном листке бумаги — стихотворении. Пара неизвестных отпечатков на ее машине, как легко предположить, могли быть оставлены теми, кто складывал ей в багажник продукты, или теми, кто заправлял ее машину. Пока это все.
— А с Эдди Хитом пока безуспешно? — спросила я.
— Там и работать-то было особо не над чем. Бумажный пакет, банка с соусом, шоколадный батончик. «Лума-лайт» ничего не высветил ни на его обуви, ни на одежде. Безуспешно.
Потом Вэндер проводил нас к выходу через помещение, где в запертых холодильниках хранилась кровь стольких уголовников, что хватило бы на население маленького городка; эти пробы ждали своей очереди, чтобы поступить в банк ДНК-данных штата. Напротив выхода стояла машина Дженнифер Дейтон, выглядевшая еще более жалко, чем я помнила, словно после смерти хозяйки с ней стали происходить драматические перемены в худшую сторону. Корпус с боков был изрядно помят от столкновений с другими машинами. Краска местами поцарапалась, местами облупилась, и под ней виднелась ржавчина. Виниловый верх выглядел обшарпанным. Остановившись, Люси заглянула внутрь через закопченное окно.
— Эй, не трогай ничего, — предупредил ее Марино.
В ответ Люси одарила его убийственным взглядом и мы все вышли на улицу.
Люси не стала дожидаться ни меня, ни Марино и сев в мою машину, прямиком укатила домой. Когда мы вошли, она уже сидела у меня в кабинете, плотно закрыв дверь.
— Узнаю-узнаю вашу родственницу, — заметил Марино.
— Вы тоже сегодня не на высоте.
Открыв решетку камина, я подбросила дров.
— Она не разболтает то, о чем мы говорили?
— Разумеется, нет, — устало ответила я.
— М-да. Конечно, вы доверяете ей, поскольку вы ее тетя. Однако уверен, что ей не следовало бы все это слушать, док.
— Да, я доверяю Люси. Она для меня много значит. Как, впрочем, и наши с вами отношения. И я надеюсь, что вы все-таки подружитесь. Прошу вас, бар открыт, или я с удовольствием приготовлю кофе.
— Кофе было бы хорошо.
Он сел на краешек каминной плиты и достал свой швейцарский перочинный нож. Пока я готовила
