– Надо же, еще плывет, – заметил матрос.
Валлар отчаянно барахтался, но это только приближало конец. Лгал ли он, когда уверял, что был дипломатом? Шарпу было все равно, но если француз не лгал, то лучше ему утонуть, чем донести свой яд до Парижа.
– Кадистам! – прокричал Шарп тонущему французу, указав на восток, но Валлар уже не слышал его.
Полман был убит. Шарп обнаружил ганноверца на шканцах, где тот стоял во время сражения рядом с Монмораном. В самом начале обстрела ядро угодило Полману в грудь. На лице германца, даже не запачканном кровью, застыла улыбка.
– Он был смельчаком, – раздался голос позади Шарпа.
Капитан Луи Монморан уже сдал корабль Чейзу, со слезами на глазах протянув британскому капитану свою шпагу. Чейз отказался принять ее. Вместо этого он потряс французскому капитану руку и выразил восхищение ловкостью и храбростью его команды.
– Он был хорошим солдатом, – согласился Шарп, в последний раз заглянув в лицо Полману. – Вот только воевал не за тех.
Как и Пекьюлиа Кромвель. Бывший капитан «Каллиопы» счастливо пережил обстрел. На лице его застыл страх перед грядущим судом и неизбежным наказанием, но при виде Шарпа Кромвель выпрямился. Он не выглядел особенно удивленным, наверняка уже успев прослышать о судьбе «Каллиопы».
– Я советовал Монморану не вступать в бой, – сказал Кромвель. Пекьюлиа обрезал свои длинные волосы, возможно пытаясь изменить внешность, но его выдавали тяжелые брови и вытянутая челюсть. – Я говорил ему, что это сражение нас не касается. Мы лишь должны были добраться до Кадиса, а вместо этого угодили в ад кромешный. – Кромвель протянул Шарпу руку. – Рад, что вы живы, прапорщик.
– Рад? – От возмущения Шарп чуть не задохнулся. – Чертов ублюдок! – Шарп схватил капитана за грудки и прижал к расплющенному ядрами планширу. – Где они?
– Кто они?
– Не шути со мной, Пекьюлиа! – прорычал Шарп. – Тебе прекрасно известно, о чем я! Где они, черт тебя подери?
И Кромвель сломался. – В трюме, – пробормотал он и вздрогнул.
Бывший капитан «Каллиопы» понимал, что проиграл. Когда-то Кромвель верил, что продает свой корабль будущим властителям мира, а теперь его надежды рассыпались в прах. В результате сражения британцам удалось захватить пару десятков французских и испанских линкоров и не потерять ни одного своего.
– Задира! – Шарп заметил на шканцах чернокожего гиганта.
– Сэр?
– Что с рукой? – спросил Шарп. На левой руке Задиры болталась пропитанная кровью тряпица.
– Сабля, – коротко ответил Задира. – Ублюдок отхватил мне три пальца, но и поплатился за это.
– Мне жаль, – промолвил Шарп.
– Он мертв, – пожал плечами Задира.
– Сможешь держать это? – Шарп протянул Задире рукоять пистолета. Тот кивнул. – Отведи ублюдка в трюм. – Шарп показал на Кромвеля. – Там он отдаст тебе драгоценности. Принеси их мне, и я отплачу тебе за то, что спас мою жизнь. Там еще должны быть часы. Они принадлежат моему другу, все остальное бери себе. – Шарп подтолкнул Кромвеля в объятия чернокожего гиганта. – Станет артачиться, убивай, не раздумывай!
– Нет, Задира, я хочу, чтобы он остался в живых. – Последние слова Шарпа услыхал капитан Чейз. – В живых, ты понял? – Чейз посторонился, чтобы дать Кромвелю дорогу, затем улыбнулся Шарпу. – Я снова ваш должник, Ричард.
– Вовсе нет. Поздравляю вас, сэр.
Шарп смотрел на скованные друг с другом корабли, на обломки, кровь и мертвые тела. Вдалеке сквозь дым виднелись изувеченные и разбитые парусники, а над всем этим разгромом реял британский флаг. Победа далась нелегко, но это была окончательная победа! Скоро колокола во всех британских деревушках будут звонить в ее честь, а семьи моряков станут беспокойно прислушиваться к звону, гадая, вернутся ли домой их родные.
– Поздравляю, – повторил Шарп.
– Все сегодня сражались как герои, – ответил Чейз. – Вы слышали, Хаскелла убили. Бедняга так хотел стать капитаном! Только в прошлом году, перед походом в Индию, обзавелся семьей. – Чейз выглядел таким же разбитым и подавленным, как и Монморан, но над ним на единственной уцелевшей фок-мачте «Ревенана» бился старый добрый британский флаг. Белый флаг «Пуссели» сорвался с грот-мачты и упал вниз, прямо в лужу крови. – Мы не посрамили его, верно? – В глазах Чейза стояли слезы. – Я про Нельсона. Я не пережил бы, если адмирал не мог бы гордиться нами.
– Он гордится нами, сэр.
– Без «Спартиэйта» мы бы не справились. Что за славный малый этот Френсис Лафорей! Надеюсь, сегодня он сумел раздобыть свой приз.
Ветер шевелил флаги и разгонял дым. Высокие волны поднимали обломки. Только дюжине британских кораблей удалось сохранить свои мачты и снасти неповрежденными, но сегодняшнее сражение Нельсон начал с двадцатью восемью линкорами, а закончил с сорока шестью. Остальные неприятельские корабли оставили поле сражения.
– Мы должны найти Валлара, – вспомнил Чейз.
– Он мертв, сэр.
– Мертв? – Чейз вздрогнул. – Что ж, оно и к лучшему. – Ветер надувал изорванные паруса обоих кораблей. – Бог мой, наконец-то ветер, и довольно сильный! Боюсь, он еще задаст нам работы! – Капитан поднял глаза вверх. – Да, бедняжке «Пуссели» досталось. Мистер Коллиа, вы живы!
– Так точно, сэр, – осклабился юный мичман. В руке он сжимал окровавленную саблю.
– Я горжусь вами, мистер Коллиа. А сейчас соберите команду, чтобы расцепить корабли.
– Есть, сэр.
Монморана отвели на «Пуссель», а остальную команду разместили на палубе «Ревенана». Ветер стонал в разбитых снастях, по морю бежали белые барашки. Мичман вместе с командой из двадцати матросов остались на захваченном паруснике, затем корабли расцепили, и «Ревенан» на буксире потащили в порт. Надвигался шторм, и лейтенант Пил во главе дюжины матросов занялся укреплением мачт. Орудийные порты закрыли, пушки привязали, а на камбузе снова растопили печь и поставили на огонь уксус. Считалось, что только горячим уксусом можно смыть кровь с деревянных палуб. Шарп нашел в шпигатах несколько апельсинов, один съел, а остальные рассовал по карманам.
Мертвых выбрасывали за борт. Живые двигались медленно, обессилев от битвы, но никто не знал, что ночь принесет самую страшную новость. Офицер с «Конкерора» прокричал ее с лодки, которая возвращалась на корабль. На палубе «Виктори» Нельсона сразила мушкетная пуля, сообщил офицер. Матросы «Пуссели» не могли поверить своим ушам. Шарп узнал новость, когда увидел, как плачет Чейз.
– Вы ранены, сэр? – встревожился он.
Чейз был совершенно раздавлен злой вестью.
– Адмирал убит, Шарп, – выдавил он.
– Нельсон? Нельсон убит?
– Убит! Господи, за что?
Внезапно где-то внутри Шарп ощутил пустоту. Всем британцам на миг показалось, что они потеряли не просто адмирала, а близкого друга. Поначалу некоторые отказывались верить, но когда над флагманом Коллингвуда взвился адмиральский флаг, смирились и они. Чейз плакал открыто и вытер слезы только тогда, когда последнее мертвое тело упало в море.
Последний труп выбросили без пышных слов прощания, но сегодня их не удостоился никто из павших. Тело принесли на шканцы и просто перекинули через борт. Внезапно похолодало, задул пронизывающий ветер. Шарп поежился.
– Должно быть, он осознал, что его долг – сражаться вместе со всеми, – удивленно промолвил Чейз, проводив глазами труп. – Вы можете в это поверить?
