– Я говорил правду! – сердито бросил стрелок.
– Сомневаюсь, но проверить легко. Я отправил записку майору Лависсеру с просьбой прийти сюда утром и либо подтвердить, либо опровергнуть ваши утверждения.
– Вы пригласили сюда Лависсера! Ублюдка, который пытался меня убить!
Сковгаард выпрямился.
– Соблюдайте приличия. Итак, лейтенант, вы согласны подождать здесь и предстать перед майором Лависсером?
– Черта с два! – Шарп повернулся, чтобы забрать ранец и плащ.– И будьте вы прокляты, Сковгаард.
Два телохранителя преградили путь к двери, а голос хозяина дома заставил обернуться – торговец стоял с пистолетом в руке.
– Я не собираюсь подвергать опасности жизнь принца. Вы либо останетесь по собственной воле, либо я задержу вас до прибытия майора Лависсера.
Шарп смерил расстояние до стола и уже прикидывал, насколько точен может быть длинноствольный пистолет, когда один из охранников достал оружие. Из такого вполне можно было завалить лошадь, к тому же и дуло смотрело ему в голову. По знаку хозяина дома второй телохранитель забрал у Шарпа саблю, обыскал карманы и нашел украденное на «Клеопатре» золото, но тут же вернул на место под суровым взглядом Сковгаарда. У лейтенанта забрали складной ножичек, который перекочевал в ящик стола, и под дулом пистолета вывели в коридор. Дочь Сковгаарда, Астрид, с изумлением наблюдала за происходящим, однако не произнесла ни слова.
Шарпа втолкнули в небольшую комнатку, открывавшуюся в коридор. Дверь захлопнулась. В замке повернулся ключ. Шарп с тоской вспомнил потерянную на берегу отмычку. Окон в комнате не было, как не было и ламп, но после короткой разведки стрелок выяснил, что находится в небольшой столовой со столом, шестью стульями и пустым камином. Теперь она стала его тюрьмой.
Шарп чувствовал себя круглым идиотом. Лависсер обвел его вокруг пальца, заманил в ловушку и положил на лопатки. Гвардеец прикарманил сорок три тысячи гиней, а Шарп снова оплошал.
Глава пятая
На широкой террасе замка Кронборг в Эльсиноре, где некогда бродил ночами призрак отца Гамлета, теперь, под другой луной, другие тени застыли у притаившихся в глубоких амбразурах орудий, дула которых смотрели в сторону узкого пролива.
В сводчатом помещении под террасой двое мужчин у кузнечных мехов загоняли холодный воздух в одну из трех крепостных печей. Другие, орудуя лотками, клещами и ломами, вываливали чугунную дробь на раскаленные угли, вспыхивавшие и шипевшие при каждом выдохе мехов. Спрятанная в глубине, чтобы ее свечение не отражалось на крепостной стене, топка напоминала уголок ада. Красноватые блики прыгали по каменным сводам и обнаженным спинам людей, суетящихся у гудящего, пышущего жаром зева.
Первые шесть ядер, каждое весом в двадцать четыре фунта, были уже готовы и теперь остывали, злобно отсвечивая красным.
– Принимай горячее! – крикнул мокрый от пота мужчина.
Мы готовы! – передал на ближайшую батарею стоявший снаружи офицер.
Орудия уже зарядили мешочками с порохом, после чего стволы плотно забили влажным войлоком, который должен был предупредить преждевременное воспламенение.
– Подавай! – отозвались с батареи.
С десяток человек покатили раскаленные ядра на лотки. Лотки походили на носилки с мелкими железными тарелками для горячих болванок.
– Шевелись! – прикрикнул офицер на рабочих, потащивших ядро наверх по каменной лестнице. Оно быстро остывало и меркло, но офицер знал, жар сохраняется внутри, и когда орудие выстрелит, этот внутренний жар снова выйдет наружу. Должным образом прогретое двадцатифунтовое ядро могло остывать в течение часа, сохраняя внутри себя достаточно жара, чтобы поджечь дерево. Кораблям такие ядра несли смерть.
– Подождите! – прозвучал еще один голос. Командующий гарнизоном замка Кронборг, спешно вызванный из дома несмотря на поздний час, торопливо поднимался по ступенькам. На голове у него еще оставался ночной колпак с кисточкой, под черным шерстяным халатом виднелась белая ночная рубаха.
– Осторожнее! -предупредил командир батареи, капитан, указывая на пушкарей, уже вооружившихся огромными клещами, чтобы отправить ядро в орудийный ствол. Капитан жаждал поскорее забить ядра, услышать шипение войлока и увидеть, как шесть раскаленных посланцев пронзают ночное небо, но приказа заряжать все не было. Вместо этого генерал поднялся на выступ амбразуры и устремил взгляд в море.
Огромный флот втягивался в узкий пролив. В чахлом свете луны корабли казались призраками под белыми парусами. Ветра почти не было, и суда будто застыли на тихой воде. Генерал все смотрел. Сотни кораблей, слишком много для находящихся в его распоряжении горстки орудий. И все они несли в Данию пушки, лошадей и солдат. Еще дальше, на шведском берегу, мерцали редкие огоньки Эльсинборга.
– Они стреляли по нам? – спросил капитан.
– Нет,– ответил капитан, поглядывая на остывающие ядра.– Еще нет.
Едва он произнес эти слова, как с моря донеслось глухое «бум», и генерал увидел красноватую вспышку, осветившую черные с желтым корпуса.
– Пора! – Капитан терял терпение. Он жаждал боя. Жаждал выплеснуть адский жар на британский флот, увидеть, как пламя пронзает брюхо кораблей-призраков, как вспыхивают паруса и корчится под огнем море.
– Подождите,– сказал генерал.– Подождите.
Еще одна вспышка. Но почему-то ни свиста рвущего воздух ядра, ни всплеска, ни грохота удара. Только глухое «бум», повторенное эхом третьего выстрела.
– Они нам салютуют,– догадался генерал.– Дайте ответный залп. Не заряжать.
– Салютовать врагу? – изумился капитан.
Спасаясь от ночной прохлады, генерал запахнул поплотнее полы халата и отошел от амбразуры. «
– Мы не находимся в состоянии войны, капитан, – укоризненно напомнил он.– Нам салютуют, наш долг ответить любезностью. Распорядитесь – из пятнадцати орудий.
Раскаленные ядра остывали.
Корабли-призраки шли на юг, неся армию, приготовившуюся сокрушить Данию. И Дания салютовала им.
Шарп слышал доносящиеся из гостиной приглушенные голоса, но говорили на датском, так что он ничего не понял. Можно было только предположить, что Сковгаард рассказывает дочери о британском вероломстве. Часы в доме пробили десять, и за ними тут же началась какофония городских колоколов.
Под дверью ненадолго появилась полоска света – по-видимому, Сковгаард и Астрид зажгли свечи, чтобы подняться наверх,– потом захлопали ставни, загремели задвижки. Кто-то подергал дверь комнаты, в которую отвели Шарпа, и, убедившись, что она надежно заперта, вынул из замка ключ и удалился.
Конечно, стрелок не сидел сложа руки. Обследовав комнату, он натолкнулся на бюро с выдвижными ящиками, но в них не нашлось ничего полезного – только белье. Обшарил подставку для дров, надеясь найти полено поувесистее, чтобы сломать дверь, и не обнаружил даже щепок. Попытался высадить дверь, но она не шелохнулась.
Теперь он ждал.
Лависсер, конечно, убьет его. И пусть Сковгаард считает предателя героем-патриотом, на самом деле вор и убийца почтенный Джон Лависсер. Капитан сбежал из Англии от долгов, весьма вероятно, убив назначенного ему первого сопровождающего. Тому, кто вознамерился начать новую жизнь с крадеными деньгами в другой стране, свидетели не нужны. Шарп для него всего лишь пыль, которую надо поскорее стереть, чтобы не запачкаться.
Ждать помощи от Сковгаарда не приходилось. Лависсер очаровал датчанина патриотическими речами и жестами, заставив поверить в то, что на родину вернулся истинный джентльмен со связями на самом верху. А раз так, то надо выбираться отсюда. Выбираться поскорее, пока Лависсер не привел Баркера, который с удовольствием выполнит очередную грязную работу.
Но как выбраться из комнаты с запертой дверью и обитыми прочными панелями стенами? Шарп
