– Думаю, он забрал их с собой в Копенгаген.
– Или спрятал здесь.
Мадам Виссер кивнула.
– Здесь есть и чердаки, и подвалы.– Она пожала плечами.– Что вы с ними сделаете?
– Верну в казначейство.
Женщина улыбнулась.
– А я думаю, лейтенант, вы оставите их себе. И мое молчание обойдется вам в пять тысяч.
Шарп отступил еще на шаг.
– Дешево, верно?
Она лишь улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Лейтенант продолжал пятиться, подозревая, что у нее может быть пистолет – под юбкой, например, – но француженка не двинулась и лишь проводила его взглядом.
Шарп поднялся наверх. Сначала он собирался обыскать спальни, но потом решил, что Лависсер не стал бы прятать деньги там, где на них могли наткнуться слуги, и поднялся на чердак по обнаруженной за неприметной дверью лестнице. На чердаке было пыльно и сумрачно – свет проникал только через небольшое слуховое оконце; повсюду стояли сундуки, старая мебель, коробки и ящики. Надежды ожили.
Золота, однако, не было. Сундуки были забиты старинными бумагами, ящики – древними игрушками и побитой молью одеждой. Он нашел детские санки, лошадку-качалку и даже деревянную модель корабля с паутиной вместе снастей, но только не золото. Проверить все оказалось невозможно, но он поднимал коробки и ящики, чтобы обнаружить сокровище по весу, – и ничего. Оставался еще подвал. Мадам Виссер послала за помощью, и хотя пока его еще никто не потревожил, Шарп понимал – времени у него немного.
Он сбежал вниз по голым узким ступенькам, спустился в зал по винтовой лестнице и едва не наткнулся на… капитана Уоррена Даннета. Капитан привел с собой с полдесятка солдат, выглядевших в своей пыльной, поношенной форме совершенно неуместно на фоне элегантной обстановки гостиной. Даннет встретил сослуживца улыбочкой.
– Вы арестованы, лейтенант.
– Не будьте дураком,– бросил Шарп, проходя мимо явно неловко чувствовавших себя солдат.
– Лейтенант!
– Голову прокипятите! – ответил он и, миновав длинный коридор с проснувшимся псом, выбежал на лужайку, где компанию мадам Виссер уже составили капитан Мюррей и двое штатских в черных сюртуках, бриджах и сапогах для верховой езды. Должно быть, служанка успела сбегать в деревню и обратиться за помощью к британцам.
Капитан Мюррей, человек вполне достойный, командир стрелковой роты, печально покачал головой.
– И о чем вы только думали!
– Ни о чем я не думал! – запротестовал Шарп.
Даннет с шестью стрелками последовал за ним на лужайку.
– Вы знаете, кто эта женщина?
– Она моя жена, лейтенант,– ответил один из штатских,– а я французский дипломат, аккредитованный в этой стране, что подтверждают мои документы.
– На прошлой неделе,– продолжал Шарп,– я сам видел, как эта тварь вырывала зубы у человека только за то, что он работал на Британию.
– Не смешите меня,– перебил его Даннет и, шагнув к Шарпу, протянул руку.– Дайте мне ваш пистолет и саблю.
– Капитан! – укоризненно произнесла мадам Виссер.– Возможно, лейтенант Шарп еще не остыл после сражения? Рассказывают, что некоторые даже сходят с ума под влиянием увиденного. Думаю, вам следует отправить его в госпиталь.
– Мы арестуем его, мадам,– заверил женщину Даннет.– Дайте вашу винтовку, Шарп.
– Возьми, если сможешь.– Шарп чувствовал, что в нем поднимается злость, но не мог остановиться.
– Ричард,– вмешался капитан Мюррей, беря на себя роль миротворца. Он положил руку на плечо Шарпу, но тот гневно сбросил ее.– Ричард, успокойтесь. Здесь не место для сцен. Мы разберемся в деревне.
– Здесь не в чем, черт возьми, разбираться! Я не сделал ничего плохого!
– Вы вошли в чужой дом, это серьезное нарушение.
– Лейтенант Шарп,– нетерпеливо повторил Даннет.– Отдайте оружие, или мне придется приказать солдатам разоружить вас силой.
– Тише, Уоррен, тише,– попросил его Мюррей.
Мадам Виссер наблюдала за Шарпом с насмешливым сочувствием и едва заметной улыбкой. Она победила и явно наслаждалась его унижением. Внезапно из-за угла дома долетел громкий и сердитый голос:
Что, черт возьми, здесь происходит?
В следующий момент на лужайку вышел сам сэр Артур Уэлсли в сопровождении трех адъютантов.
– Мне доложили, что мародерничают уже офицеры! – Генерал кипел от ярости.– Видит бог, я не терплю шкурничества, особенно со стороны офицеров. Как можно требовать подчинения от солдат, если даже офицеры опускаются до разбоя!
– Я ничего не взял! – запротестовал Шарп.
– Вы… – холодно промолвил Уэлсли.
Мадам Виссер очаровательно улыбнулась, тогда как ее муж сдержанно поклонился и представился командующему. Уэлсли заговорил с ними на французском. Даннет и Мюррей отступили. Шарп отвел глаза, кляня себя за несдержанность.
Генерал повернулся и строго посмотрел на него.
– Месье Виссер утверждает, что вы приставали к его супруге.
– Возможно, он имеет в виду то, что я всадил пулю ей в ногу.
– Что? Объясните, лейтенант.
– Это случилось на прошлой неделе, сэр. В Копенгагене. Она вырывала зубы у местного жителя, нашего агента.
Уэлсли непонимающе уставился на него. Мадам Виссер усмехнулась.
– Да он спятил, сэр,– сказал капитан Даннет.
– Перегрелся на солнце, сэр Артур, или возбудился от вида крови. Не все способны выдержать напряжение войны,– мягко заметила француженка.– Я повредила ногу, когда упала с лошади. Иначе обязательно отправилась бы с мужем полюбоваться вашей великой победой. К сожалению, пришлось остаться, а потом здесь появился лейтенант Шарп и стал угрожать мне оружием и требовать золото. Обещал перевернуть весь дом. – Она пожала плечами.– Все это печально, но, может быть, вы слишком мало платите своим офицерам?
– Это так, Шарп? – ледяным тоном осведомился генерал.
– Конечно нет, сэр.
Говоря это, стрелок смотрел не на Уэлсли, а на корзинку для рукоделий. Шляпная булавка. Боже, у нее шляпная булавка. Шанс, конечно, слабый, но другого у него не было. Сэр Артур, демонстрируя учтивость по отношению к привлекательной женщине, уже разговаривал с ней по-французски, несомненно поверив всему, что она наплела. Еще минута, и он подтвердит приказ Даннета, и его арестуют. Воспользовавшись тем, что все на мгновение отвлеклись, Шарп наклонился и вытащил из-под корзинки сложенную газету. То была «Берлингске тиденде», ничего удивительного или необычного, однако мадам Виссер попыталась у него выхватить газету.
Уэлсли нахмурился.
– Какого дьявола…– начал он и умолк – лейтенант развернул страницу и повернул ее к солнцу так, что на бумаге проступили крошечные точечки. Месье Виссер и его спутник отступили, давая понять, что не
