— Не стану обманывать вас, доктор Скарпетта, когда девочку нашли и меня вызвали туда, мне было очень нелегко. Возможно, мне следовало затратить чуть больше времени.
— Мне кажется, округу с вами очень повезло, — искренне сказала я. — Хотела бы я, чтобы в Виргинии было побольше таких специалистов, как вы. Вас бы я точно приняла на работу.
Он знал, что я говорю от чистого сердца, и улыбнулся в ответ. Мы вошли в приемную. Старенькая секретарша в толстых очках строго посмотрела на нас. Вместо компьютера перед ней стояла электрическая пишущая машинка, а по выстроившимся вдоль стен стальным шкафчикам серого цвета несложно было предположить, что ее коньком являлось ведение картотеки. Солнце с трудом пробивалось сквозь едва открытые жалюзи, в воздухе витали мириады пылинок. Старушка втирала в костистые руки увлажняющее молочко, пахнущее розовым маслом.
— Судья Бэгли ждет вас, — сказала она, прежде чем мы успели назваться. — Пройдите чуть дальше, вон в ту дверь. — Она указала на закрытую дверь прямо напротив той, через которую мы только что вошли. — Только должна вас предупредить, что ровно в час перерыв на ленч заканчивается и судье нужно будет вернуться в зал заседаний.
— Благодарю вас, — ответила я. — Постараемся не отнять у него много времени.
— Ну, это у вас вряд ли получится.
На робкий стук Дженретта в массивную дубовую створку изнутри последовало рассеянное: «Войдите!» Его честь — сухопарый бородатый мужчина лет шестидесяти, без пиджака, с абсолютно прямой спиной — восседал в потертом красном кожаном кресле за необъятным столом. Пока он проглядывал какие-то записи в блокноте, я успела сделать несколько важных наблюдений. Порядок на столе свидетельствовал о его занятости и высоких профессиональных качествах, а вышедший из моды галстук и туфли на мягкой подошве ясно показывали, что их обладателю совершенно наплевать на то, какие выводы сделают о нем посторонние.
— Для чего вам понадобилось тревожить прах? — переворачивая страницу блокнота, спросил он. За мелодично-протяжным южным выговором чувствовался быстрый ум.
— Мы подняли отчеты доктора Дженретта, — ответила я, — и пришли к выводу, что в ходе первоначального исследования некоторые вопросы остались неразрешенными.
— С доктором Дженреттом я знаком, а вот с вами, боюсь, нет, — заметил судья, откладывая блокнот в сторону.
— Я доктор Скарпетта, главный судебно-медицинский эксперт штата Виргиния.
— Кажется, вы также имеете какое-то отношение к ФБР?
— Да, сэр. Я являюсь консультирующим патологоанатомом отдела следственного анализа Бюро.
— Он как-то связан с отделом бихевиоральных исследований?
— Это одно и то же. Название несколько лет назад изменили.
— Значит, составление психологических портретов серийных убийц и прочих преступников с аномальным поведением, о которых у нас до недавнего времени никто и не слыхал. — Судья пристально смотрел на меня, сплетя пальцы на коленях.
— Да, мы занимаемся именно этим, — ответила я.
— Ваша честь, — вступил в разговор Дженретт, — полиция Блэк-Маунтин запросила содействия ФБР. Есть опасения, что Эмили Стайнер убил человек, уже совершивший несколько аналогичных преступлений в Виргинии.
— Эта информация мне известна, доктор Дженретт. Вы уже любезно сообщили мне ее, когда звонили по телефону. Однако на повестке дня у нас лишь один пункт — вы хотите, чтобы я дал разрешение выкопать из земли тело девочки. Прежде чем я допущу подобное кощунство, вам придется привести по-настоящему веские аргументы. Кстати, я настоятельно предлагаю вам обоим присесть — так будет удобнее и вам, и мне. Стулья здесь поставлены именно для этого.
— На коже девочки имеется отметина, — пояснила я, заняв место по другую сторону стола.
— Что за отметина? — Он с интересом взглянул на меня.
Дженретт вытащил фотографию из конверта и положил ее на лежавший перед судьей бювар.
— Вот здесь она видна, — добавил доктор.
Судья с непроницаемым выражением лица разглядывал снимок.
— Мы не знаем, что она собой представляет, — призналась я. — Но она может подсказать нам, где находилось тело. Возможно, это какая-то травма.
Судья поднял снимок поближе к сощуренным глазам.
— Разве нельзя исследовать саму фотографию? По-моему, наука в наши дни может очень многое.
— Такие методы существуют, — согласилась я. — Но дело в том, что к тому времени, когда мы закончим проводить подобные исследования, тело будет находиться в гораздо худшем состоянии и эксгумация, если она все же потребуется, уже ничего не даст. Чем больше проходит времени, тем труднее отличить прижизненную травму или что-то другое, что может иметь значение, от артефактов, обусловленных разложением.
— В деле много крайне неординарных деталей, ваша честь, — заметил Дженретт. — Необходимо использовать все имеющиеся возможности.
— В утренней газете писали, что агента бюро расследований штата, занимавшегося делом, вчера обнаружили повешенным.
— Да, сэр, — сказал Дженретт.
— В его смерти также усматриваются необычные обстоятельства?
— Именно так, — подтвердила я.
— Надеюсь, вы не придете ко мне через неделю за разрешением на его эксгумацию?
— Я исключаю такую возможность, — ответила я.
— У этой девочки есть мать. И как же, по-вашему, она воспримет то, что вы предлагаете?
Мыс Дженреттом молчали. Кожа скрипнула — судья слегка повернулся в кресле, бросив взгляд поверх наших голов на висевшие на стене часы.
— Вот что останавливает меня в первую очередь, — вновь заговорил он. — Мысль об этой несчастной женщине, о том, что ей пришлось вынести. Меньше всего мне хочется причинить ей новую боль.
— Мы не пришли бы к вам с подобной просьбой, если бы не считали, что это поможет в расследовании убийства ее дочери, — возразила я. — Я уверена, ваша честь, что миссис Стайнер, несомненно, сама заинтересована в правосудии.
Судья Бэгли поднялся из-за стола.
— Вам придется привезти ее сюда.
— Простите? — обескураженно переспросил Дженретт.
— Я хочу, чтобы вы доставили ко мне мать девочки, — повторил судья. — Заседание суда окончится в половине третьего. Я буду ждать вас к этому времени.
Мы оба встали.
— А если она не поедет? — спросил Дженретт.
— Что ж, такая реакция не вызовет осуждения с моей стороны.
— Ее разрешение не является обязательным, — заметила я с ледяным спокойствием, хотя в душе у меня все клокотало.
— Вы правы, мэм, не является, — подтвердил судья, открывая перед нами дверь.
7
Доктор Дженретт предоставил свой кабинет в мое распоряжение, а сам отправился в лабораторию. Я взялась за телефон.
По иронии судьбы наиболее важную проблему оказалось решить проще всего — Марино без труда убедил Денизу Стайнер отправиться вместе с ним к судье в назначенное время. Некоторые сложности возникли с тем, как их туда доставить, поскольку Марино все еще оставался без машины.
