– Если мы не сдадимся сейчас, позже они сдачу не примут.
– Похоже, ему надо торопиться. Боится ночи?
– Боится.
– Что будем делать, сэр?
– Пошлем его к черту. А тебя назначим сержантом.
Харпер скривился.
– Нет, сэр.
– Почему, черт побери?
Великан покачал головой.
– Я согласен руководить парнями во время боя, сэр. Капитан Мюррей всегда позволял мне это, и я буду это делать, хотите вы того или нет. Но не больше. Я не хочу быть у вас на побегушках и таскать нашивки.
– Но почему, ты можешь объяснить?
– А почему, черт побери, я должен соглашаться?
– Тогда объясни, почему ты спас мне жизнь там, на дороге? – Шарп махнул рукой в сторону склона, по которому он в панике бежал от драгун, а Харпер прикрывал его огнем.
Огромный ирландец смутился.
– В этом виноват майор Вивар, сэр.
– Объясни, черт побери!
– Вивар сказал мне, что, за исключением одного человека, вы лучший солдат, из всех, с кем его сводила судьба. И до тех пор, пока языческая Англия воюет на стороне католической Испании, я должен хранить вашу жизнь.
– Лучший?
– За исключением одного человека.
– Кто же это?
– Я, сэр.
– Майор – лживый ублюдок, – сказал Шарп. Он понял, что следует принять предложение Харпера о поддержке во время боя. Без него будет совсем туго. – Ладно, если ты такой крутой солдат, будь оно проклято, расскажи, как мы выберемся из этой дыры.
– Может, и не выберемся, сэр. Но мы дадим сволочам такой бой, что следующий раз они подумают, прежде чем связываться со стрелками.
За окном прогремел выстрел из карабина. Пуля ударила в стену кухни. Десять минут д'Эклана истекли, и бой вспыхнул с новой силой.
Из пробитой в крыше бойницы Шарп разглядел заросли, о которых говорил д'Эклан. К северу от них на лужайке паслись кони французов.
– Хэгмэн!
Старый карманник поднялся по лестнице.
– Сэр?
– Займи позицию и начинай отстреливать лошадей. Это немного отвлечет ублюдков.
Внизу хозяйка приготовила еду. Она раздала солдатам соленую макрель и мерланга, что лишний раз доказывало близость моря. Ее муж прорубил наконец бойницу, зарядил дробовик и произвел оглушительный выстрел.
Французы отвели лошадей дальше на север. Из амбара доносился мучительный запах жареной свинины. Дождь было усилился, затем перестал. Огонь из карабинов не прекращался ни на минуту, не причиняя, впрочем, особого ущерба.
Один из стрелков получил ранение в мягкую ткань руки, завизжал, но был пристыжен насмешками товарищей.
Ближе к вечеру несколько драгун попытались прорваться к дому через расположенный с северной стороны сад; врага легко остановили огнем. Переходя от окна к окну, Шарп пытался сообразить, какую дьявольскую хитрость задумал д'Эклан. Он также размышлял о том, как распорядился выигранным временем майор Блас Вивар. Сундук оказался важнее, чем предполагал Шарп. Сам император велел его захватить. Шарп подумал, что ему никогда не узнать, что там внутри. Он либо погибнет, либо попадет в плен, а если удастся вырваться, уйдет на юг. Найдет идущий в Англию корабль, доберется до главных сил армии и... снова станет интендантом.
Сердце Шарпа болезненно сжалось. Он только сейчас осознал, до какой степени ненавидит свою должность.
– Сэр! – Стрелок был напуган. – Сэр!
Шарп метнулся к кухонному окошку.
– Огонь!
Французы двигались под прикрытием заборов для овец. Связав несколько секций, они смастерили тяжелый березовый щит, достаточно широкий, чтобы за ним могли укрыться полдюжины человек, и достаточно прочный, чтобы задержать ружейную пулю. Нелепые щиты ползли по двору, приближаясь к зданию фермы. Добравшись до дома, драгуны топорами и ломами выломают двери. Шарп выстрелил по неуклюжей конструкции, понимая, что только зря потратил пулю. Огонь карабинов усилился.
Лейтенант обежал вокруг стола и посмотрел в северное окно. Из сада тоже гремели выстрелы и поднимался пороховой дым. Отход был отрезан, но ничего другого не оставалось. Подскочив к лестнице, Шарп скомандовал:
– Всем вниз!
Он обернулся к Харперу:
– Испанцев возьмем с собой. Прорываемся на юг.
– Нас догонят.
– Лучше погибнуть на воздухе, чем в этой крысоловке. Примкнуть штыки! – Шарп посмотрел на лестницу. – Быстрее!
– Сэр! – Невозмутимый Додд выглянул из бойницы в крыше и пришел в неописуемое возбуждение. – Сэр!
Округу огласил новый горн.
Майор Блас Вивар вытащил палаш из ножен и высоко поднял его в воздух. Когда трубач взял самую пронзительную ноту, он резко опустил клинок.
Кавалерия рванула с места. У него была сотня клинков – все, что сумел собрать Давила в Орансе. Кони выбрались из оврага, выскочили на твердую почву и понеслись в атаку.
Галисианец в малиновом мундире опустил ниже пику с хлопающим на ветру флажком. Пешие драгуны в ужасе обернулись.
– Сантьяго! Сантьяго! – кричал Вивар, растягивая последний слог боевого клича. За ним неслись верные касадорцы. Остатки элитной роты в красных мундирах были усилены солдатами в синем, которых привел с севера Давила. Комья грязи из-под копыт летели высоко в воздух. – Сантьяго!
Впереди был ров, из которого драгуны обстреливали ферму. Французы срочно разворачивались, пытаясь остановить ружейным огнем кавалерию. Пуля просвистела у самого лица Вивара.
– Сантьяго! – Майор перелетел через ров и рассек палашом голову драгуну.
Флагоносец налетел на француза и глубоко всадил ему в грудь пику с флажком. Затем вырвал оружие, издал боевой клич и получил пулю в шею. Подлетевший всадник перехватил пику и высоко вскинул окрашенный кровью флаг.
– Сантьяго!
Испанская кавалерия обрушилась на драгун, попытавшихся укрыться во дворе фермы. Клинки покраснели от крови. Перепуганные лошади крутились, скалили желтые зубы и лягались. От сабельных ударов стоял звон, как в кузнице. Один из испанцев упал с лошади, завизжал прибитый палашом к стене амбара француз. Щиты из овечьих заборов валялись в грязи.
В результате атаки все драгуны во дворе фермы были уничтожены, резня перенеслась в ров. Трубач дал команду перестроиться. Какой-то драгун, едва держась на ногах после перенесенного кошмара, попытался достать палашом Вивара. Майор мастерски рубанул его по горлу.
