— Что все это значит? — Форрест попытался, без особого, впрочем, успеха, говорить твердо и уверенно.
Все молчали. Шарп перекинул ружье в левую руку, подошел к Берри, отобрал у него бутылку и швырнул в ручей.
— Ну, ладно! Успокойтесь! — пьяно пробормотал Берри.
— Что произошло?
— Ну, немножко поспорили. Пустяк! — Берри криво ухмыльнулся и развел руками.
Стрелок сильно ударил его в живот, лейтенант раскрыл рот, отчаянно пытаясь сделать вдох... Он был очень похож на рыбу, выброшенную из воды. А потом согнулся пополам, и его вырвало.
— Что произошло?
Берри удивленно посмотрел на Шарпа:
— Ты меня ударил!
— Да я тебя на кусочки разорву, если ты и дальше будешь молчать!
— Мы играли в карты. Я выиграл.
— Ну и что?
— Возник спор. — Шарп ждал. Берри провел рукой по волосам, пытаясь сохранить достоинство. — Она отказалась заплатить долг.
На лице Жозефины появилась улыбка, когда Шарп снова ударил лейтенанта и тот опять упал. Хоган молча наблюдал за происходящим.
— Это неправда! — Девушка была разгневана. — Ты мошенничал! Я выиграла! — Она встала и сделала пару шагов к Берри.
Хоган заглянул ей в лицо и понял, что Жозефина с удовольствием выцарапала бы лейтенанту глаза. Тогда он взял ее за локоть. Хоган не сомневался, что им никогда не удастся узнать, кто выиграл, кто проиграл, а кто смошенничал.
— Так что же все-таки произошло? — Голос ирландца был вкрадчивым.
Жозефина указала на Берри:
— Он хотел изнасиловать меня! А Кристиан ударил!
Шарп повернулся к Гиббонсу. Светловолосый лейтенант поднялся на ноги и смотрел на приближающегося Шарпа. На его белой рубашке проступила кровь, и Шарп вспомнил про нож: очевидно, Жозефина слегка ранила Гиббонса.
— Это правда? — спросил Шарп.
— Что правда? — презрительно уточнил Гиббонс.
— Что ты ударил ее, а лейтенант Берри пытался изнасиловать?
— Пытаться изнасиловать Жозефину Лакоста — то же самое, что заставлять нищего взять деньги. Если вы понимаете, о чем я говорю. — Гиббонс рассмеялся.
Хоган чувствовал, что должен вмешаться, напряжение достигло предела, но Шарп первым прервал наступившее молчание.
— Ну-ка, повтори, — произнес он совсем тихо, почти нежно.
Гиббонс высокомерно посмотрел на Шарпа, а когда он заговорил, его голос был полон презрения к низшим классам:
— Попытайтесь понять. Мы играли в карты. Мисс Лакоста проиграла все деньги и поставила на кон свое тело. А потом отказалась платить и сбежала с нашими деньгами. Вот и все.
— Неправда! — Жозефина заплакала. Она отошла от Хогана и смотрела на Шарпа глазами, полными слез. В руках девушка продолжала сжимать сумочку. — Это неправда. Мы играли в карты. Я выиграла. А они попытались украсть мой выигрыш! Я думала, они джентльмены!
Гиббонс рассмеялся. Шарп обернулся к нему.
— Ты ее ударил? — Он видел синяк на щеке Жозефины.
— Ты не поймешь. — В голосе Гиббонса послышалась скука.
— Чего я не пойму? — Шарп сделал шаг к лейтенанту.
— Как должен вести себя джентльмен, Шарп. — Гиббонс небрежно стряхнул травинку с рукава мундира. — Ты веришь ей, потому что она шлюха, ты привык к шлюхам. А с джентльменами ты не привык иметь дело.
— Называй меня «сэр»!
— Иди к дьяволу! — Лицо Гиббонса вспыхнуло от гнева.
Шарп ударил его в солнечное сплетение, а когда Гиббонс согнулся, сильно боднул его лбом прямо в нос. Лейтенант отшатнулся, из носа хлынула кровь, а Шарп отбросил ружье в сторону и ударил его еще раз. Правой, левой, а потом последний, самый сильный, заключительный удар в солнечное сплетение. Как и Берри, Гиббонс согнулся, и его вырвало. Он упал на колени, держась за живот, а Шарп презрительно толкнул его ногой, так что лейтенант повалился в грязь.
— Лейтенант Берри?
— Сэр?
