Телли отрезал кусочек курицы, положил нож и взял вилку в ту же руку, по-европейски.
– Не стоит даже говорить, как нам хочется, чтобы этот неопознанный труп оказался телом Томаса Шандонне, – продолжил он.
– Да, нехорошо получится, если вы удалите черную метку со своего крутого компьютера, а потом окажется, что сукин сын живой, а Оборотень – всего лишь местный дурачок, который продолжит убивать. И между ними нет никакой связи, – заметил Марино. – Может, тогда кое-кто перестанет платить членские взносы в Интерпол?
– Капитан Марино, дело не в членских взносах, – возразил Телли, глядя ему в глаза. – Я знаю, вы на протяжении своей карьеры расследовали множество трудных дел и понимаете, как много времени они отнимают. Нам нужно освободить своих сотрудников, чтобы они занимались другими преступлениями. Нужно разоблачить тех, кто прикрывает этого мерзавца. Мы хотим уничтожить всех их без остатка.
Он, не доев, отодвинул поднос и вынул пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака.
– Вот что мне нравится в Европе, – улыбнулся он. – Курение вредит здоровью, но не запрещается в общественных местах.
– Хорошо, тогда позвольте спросить, – не унимался Марино. – Если дело не в членских взносах, кто платит за все это дерьмо – личные реактивные самолеты, роскошные отели и 'мерседесы'?
– Здесь большая часть такси – это 'мерседесы'.
– Дома мы предпочитаем побитые 'шевроле' и 'форды', – с усмешкой заявил Марино. – Вы же знаете лозунг 'Покупайте отечественное'.
– Интерпол не предоставляет частные самолеты и роскошные отели.
– А кто предоставляет?
– Наверное, об этом нужно спросить сенатора Лорда, – ответил Телли. – Но разрешите кое-что вам напомнить. Организованная преступность держится на больших деньгах, а чтобы бороться с ней, тоже нужны крупные средства, и большая их часть поступает от честных людей, честных корпораций, которые так же, как и мы, заинтересованы в том, чтобы вытеснить из бизнеса все эти картели.
Марино заиграл желваками.
– Я могу только предположить, что для корпорации, входящей в пятьсот крупнейших компаний мира, два билета на 'кон-корд' не так много по сравнению с миллионами долларов, которые она теряет из-за организованной преступности.
– Значит, за все заплатила какая-то компания типа 'Майкрософт'? – произнес Марино.
Терпение Телли иссякало. Он не ответил.
– Я вас спрашиваю. Мне нужно знать, кто заплатил за мой билет. Мне нужно знать, какой хрен копался в моем чемодане. Какой-нибудь агент Интерпола? – настаивал Марино.
– У Интерпола нет агентов. У него есть связи с различными правоохранительными органами. БАТ, ФБР, почтовая служба, управления полиции и прочее.
– Ну да, ага. Вы еще скажите, что ЦРУ не убивает людей.
– Прекрати, ради Бога, Марино, – взмолилась я.
– Мне нужно знать, какой козел копался в моем чемодане, – повторил Марино, и его лицо побагровело. – Это злит меня больше, чем все, вместе взятое.
– Понимаю, – ответил Телли. – Может быть, вам следует пожаловаться в парижскую полицию. Но смею предположить, что, если она имеет к этому отношение, это делается ради вашего же блага. Например, если вы провезли с собой оружие.
Марино не ответил. Он занимался остатками жареных ребрышек.
– Ты не мог этого сделать, – не веря самой себе, сказала я.
– Если кто-то не знаком с нормами путешествий за границу, иногда случаются мелкие недоразумения, – добавил Телли. – Особенно с американскими полицейскими, которые привыкли всюду носить с собой оружие и, возможно, не понимают, что здесь это грозит им крупными неприятностями.
Марино по-прежнему хранил молчание.
– Подозреваю, что единственной причиной этого было нежелание причинить неудобство вам обоим, – улыбнулся Телли, стряхивая пепел с сигареты.
– Ну хорошо, хорошо, – проворчал Марино.
– Доктор Скарпетта, – обратился ко мне Телли, – вы знакомы с европейским институтом магистратов?
– Достаточно, чтобы радоваться его отсутствию в Виргинии.
– Магистрат назначается пожизненно. Судебно-медицинский эксперт назначается магистратом, и именно он решает, какие улики передаются криминалистам, и даже определяет причину смерти, – объяснил Телли.
– Как наш институт коронеров в самом худшем его виде, – сказала я. – Всякий раз, когда вмешивается политика и голоса избирателей...
– Власть, – перебил меня Телли. – Коррупция. Политика и расследование преступлений несовместимы, их нельзя объединять в одном лице.
– Но они объединяются, агент Телли. Постоянно. Может быть, даже здесь, в вашей организации, – предположила я.
– В Интерполе? – Он казался изумленным. – Интерпол не заинтересован в противозаконных действиях, и
