Он покраснел.
– Они меня восхищают, поэтому я решила обратиться к вам за помощью.
– Конечно, – неуверенно сказал он.
– Вы посещаете одного мастера? Настоящего специалиста с большим опытом?
– Да, – ответил он. – Я пойду не ко всякому.
– Он работает поблизости? Я спрашиваю, потому что мне нужно задать несколько вопросов, а мне не хочется попасть к темной личности – если вы понимаете, о чем я говорю.
– Пит, – не задумываясь, произнес он. – Это его имя. Джон Пит. Он хороший парень. Хотите, я ему позвоню? – спросил он, сильно заикаясь.
– Буду вам очень благодарна.
Гара вытащил из заднего кармана маленькую записную книжку и нашел номер. Дозвонившись до Пита, он рассказал, кто я, и по-видимому, Пит охотно согласился.
– Вот. – Гара протянул мне трубку. – Объясните ему все остальное.
Это оказалось нелегко. Пит был дома и недавно проснулся.
– Значит, вы можете помочь? – поинтересовалась я.
– Я видел достаточно много флешей.
– Простите, я не знаю, что это такое.
– Флеши – это трафареты. Знаете, которыми пользуются дизайнеры. У меня вся стена ими покрыта. Поэтому, я думаю, вам лучше прийти ко мне, а не мне к вам. Вы можете увидеть что-то дающее ключ к разгадке. Но предупреждаю, я не работаю по средам и четвергам. А пятницы вообще меня убивают без ножа. Я все еще прихожу в себя. Но вам открою, поскольку это важно. Вы приведете человека с этой татуировкой?
Он все же не понял, о чем идет речь.
– Нет, я принесу татуировку, но не человека.
– Погодите, – сказал он. – Ладно-ладно, теперь понятно. Вы срезали ее с трупа.
– Сможете это выдержать?
– Ну да, черт возьми. Я все выдержу.
– В какое время зайти?
– Чем скорее, тем лучше.
Я повесила трубку, повернулась и вздрогнула: стоя в дверях, за мной наблюдал Раффин. У меня было такое чувство, что он вошел некоторое время назад и слушал мой разговор. Я его не видела, так как находилась у стола, готовясь записывать. Его лицо было уставшим, с красными глазами, словно он пил полночи.
– Ты плохо выглядишь, Чак, – не слишком любезно поприветствовала его я.
– Я хотел отпроситься. Кажется, я заболеваю.
– Мне очень жаль. Сейчас распространяется опасный и заразный штамм, но он передается через Интернет. Называется 'вирус шесть тридцать'. Заключается в том, что люди спешат с работы домой и включают компьютеры. Если у них дома есть компьютеры.
Лицо Раффина побелело.
– Очень интересно, – сказал Гара. – Но я не понял, при чем здесь шесть тридцать.
– Это время, когда все подключаются к Интернету по домашним компьютерам, – пояснила я. – Конечно, Чак, ты можешь идти домой. Отдыхай. Я тебя провожу до машины. По дороге остановимся в декомпозиционном зале и захватим татуировку.
Я уже сняла ее с разделочной доски и поместила во флакон с формалином.
– Говорят, зима будет жуткой, – начал болтать Раффин. – Я слушал радио этим утром, пока ехал на работу, и там сказали, что ближе к Рождеству придут холода, а потом, в феврале, опять наступит весна.
Я открыла автоматические двери декомпозиционного зала и вошла. Здесь с одеждой 'человека из контейнера' работали эксперт-трасолог Ларри Познер и студент нашего института.
– Рада вас видеть, ребята, – поприветствовала я.
– Должен признаться, вы задали нам задачку, – сказал Ларри Познер, отскребая скальпелем грязь с ботинка на лист белой бумаги. – Познакомьтесь с Карлайлом.
– Он у вас что-то преподает? – спросила я молодого человека.
– Иногда, – ответил он.
– Как дела, Чак? – проговорил Познер. – Что-то ты плохо выглядишь. Не заболел?
– Пока держусь. – Чак продолжал играть в больного.
– Жаль, тебе не повезло с Ричмондским управлением полиции, – сочувственно произнес эксперт.
На Раффина это произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
