британцев страх, он встретится с ним, будет с ним сражаться и пленным притащит с пустошей. Он будет драться, а все эти надутые аристократы пусть посмотрят из маркизиного
– Завтра.
Глава 7
Усталые разведчики-кавалеристы вернулись в город на рассвете в четверг: армия Мармона ночью отошла на север. Французы бросили гарнизоны фортов, теперь они будут выжидать в надежде, что Веллингтон допустит какой-то просчет и примет бой на их условиях.
Теперь импровизированные крепости перестали быть нужны Веллингтону : драться Мармон ради них не стал, а подвозу боеприпасов по древнему мосту они мешали. Форты будут разрушены, маркиза получит свою битву, а Шарп поищет Леру среди пленных.
Если, конечно, пленные будут. Генералу легко было обещать маркизе взять приступом три здания, но Шарп понимал, что защитники так просто не сдадутся. Он долго и пристально вглядывался в стоящие довольно далеко друг от друга строения, и чем дольше он на них глядел, тем меньше они ему нравились.
Пустошь была прорезана глубоким оврагом, спускавшимся на юг, к реке. Справа от него высился самый крупный из фортов, Сан-Винсенте, слева – два, Ла-Мерсед и Сан-Каэтано. Атакующие один из трех фортов попадут под огонь из двух других.
Все три здания были небольшими монастырями, но французы прогнали монахинь и превратили эту часть города в оплот обороны. Хотя форты уже почти неделю выдерживали огонь британских пушек, артиллерии так и не удалось нанести им хоть сколько-нибудь серьезного урона: французы хорошо подготовились.
Из обломков окружающих домов был возведен грубый гласис[45], ядра отскакивали от него и перелетали защитные укрепления. Стены каждого из бывших монастырей укрепили и окружили глубоким рвом, над пушками и амбразурами возвели массивные перекрытия, засыпанные толстым слоем плотно утрамбованной земли, чтобы гасить снаряды британских гаубиц, оставлявших в небе столбы дыма. Гарнизоны были окружены, пойманы в ловушку, но британцам нужно было эту ловушку вскрыть.
Шарп не вполне случайно устроил смотр роте возле
Над аркой ворот, на высокой наружной стене располагался тот же герб, что украшал дверцы ландо, только вырубленный из нежно-золотого камня. Над ним, на самом краю стены, виднелись зеленые листья каких-то растений: то ли балкон, то ли сад на крыше. Оттуда, поверх крыш, наверное, маркиза и смотрит на пустошь и форты. Не то чтобы она могла многое увидеть: атака начнется с последними лучами солнца. Шарп предпочел бы ночной штурм, но Веллингтон не любил ночь, памятуя о Серингапатаме и о том, как близко в темноте ходят успех и катастрофа[46].
Наконец Шарп перестал глазеть на дворец и повернулся к своей роте. Он знал, что одержим этой женщиной, что попал на крючок, хотя это и было смешно: не по чину ему такие запросы. Его работа – убить Леру, защитить таинственного Эль-Мирадора. Но он просто не мог выкинуть маркизу из головы.
– Сэр? – попытался привлечь к себе внимание Харпер. – Рота построена, сэр!
– Лейтенант Прайс?
– Сэр?
– Проверьте оружие, – Шарп доверял своим людям: никто из них не пойдет в бой с негодным оружием. Прайс может хоть до вечера оттягивать курки и щупать байонеты – ему не к чему будет придраться. Послышались отрывистые выкрики: это строились штурмовые команды. Они были набраны из числа легких рот, гордость своих батальонов. Сбор им был объявлен за границами пустоши в надежде, что атака сможет застать французов врасплох. Осадные орудия все еще палили: четыре восемнадцатифунтовика[47] удалось-таки протащить через броды, и теперь стальные стволы бомбардировали форты.
– Слушайте внимательно, – тихо начал Шарп. – Мы здесь не для того, чтобы проявлять чудеса героизма. Мы идем не брать форты, ясно? – они кивнули, кое-кто ухмыльнулся. – Это работа других легких рот. Мы здесь для того, чтобы найти одного человека – того, которого уже однажды взяли в плен. Мы идем вторым эшелоном, все время цепью. По возможности, заходим с фланга: мне лишние потери не нужны. Пригибайтесь ниже. Передвижение повзводно, никакой самодеятельности и чертова героизма: добычи тут не будет. Если захватим форты, наша задача – найти пленника. И помните: этот ублюдок убил Макдональда, совсем еще ребенка, убил полковника Уиндхэма. Он опасен. Если найдете его, или вам покажется, что найдете, не церемоньтесь. И еще одно. Я плачу десять гиней за его палаш.
– А если он стоит больше, сэр? – это был голос Баттена, вечно ноющего и жалующегося Баттена. Харпер двинулся к нему, но Шарп придержал его за руку.
– Он и стоит больше, Баттен. Возможно, в двадцать раз больше. Но если ты его продашь кому угодно, кроме меня, будешь копать отхожие места весь остаток этой чертовой войны. Ясно?
Вокруг заулыбались: рядовой вряд ли смог бы продать хороший клинок открыто – его обвинили бы в воровстве, а наказанием за это была смерть через повешение. Кое-кто из сержантов заплатил бы больше, хоть и ненамного, в надежде на перепродажу в Лиссабоне. Десять гиней – серьезная сумма: больше годового жалованья, если вычесть все издержки. Рота понимала, что предложение честное. Шарп чуть повысил голос:
– Байонеты не доставать. Оружие зарядить, но курки не взводить. Мы не хотим, чтобы они знали о нашем появлении. Один громыхнувший мушкет – и вас досыта накормят картечью. Направо! Вы знаете, куда идти, сержант, – кивнул он Харперу.
Харпер вполголоса скомандовал:
– Направо!
– Капитан Шарп! – послышался голос майора Хогана: тот спешил к главной батарее, откуда доносился грохот восемнадцатифунтовиков.
– Сэр! – Шарп приветственно отсалютовал: перед строем они держались формально.
– Удачи вам! – улыбнулся солдатам Хоган. Его хорошо знали: стрелки провели с ним несколько недель, пока не были приданы полку Южного Эссекса, красномундирники же помнили майора по Бадахосу и наездам в гости к Шарпу. Ирландец посмотрел на Шарпа, отвел его в сторону и понизил голос: – А тебе – особенно.
– Все плохо?
– Вроде того, – Хоган глубоко вздохнул. – Какой-то идиот напутал с боеприпасами. У нас всего пятнадцать ядер на все орудия. И что, черт возьми, с этим делать?
Шарп понял, что речь идет о больших восемнадцатифунтовиках.
– А как насчет гаубиц?
Хоган раскрыл табакерку и взял понюшку, Шарп подождал, пока майор чихнет.
– Бог и все его ангелы! – тут он чихнул еще громче. – Чертовы гаубицы! Им даже не поцарапать этих проклятых стен! Сотня и шесть на шесть орудий. С этим войну не выиграть!
– Ты в них не веришь.
– Верить? Нет, не верю, – Хоган подождал, пока один из восемнадцатифунтовиков не продолжит опустошать и без того скудный боезапас. – Мы уговорили Пэра атаковать только центральный форт. В него и
